– А теперь вы откуда знаете?

– Мне рассказал король Миро. А потом я был у надгробия вашей матери. Я решил, вы должны об этом знать.

Селеста посмотрела на свои руки.

– Какая она была?

Ответа на этот вопрос Селеста боялась больше всего на свете. Не потому, что ее мать всегда была бессердечным монстром, а потому, что они были похожи друг на друга. Потому что это означало бы, что и Селеста несла в себе эту тьму. Или что Эстель тоже могла выбрать правильный путь. Тогда сегодня она была бы еще жива, а Селеста могла бы расти вместе со своей биологической матерью.

– Упрямая, но в то же время очень ласковая и добросердечная.

Взгляд Эспена стал отсутствующим, словно его мысли витали где-то очень далеко.

– Я похожа на нее? – вдруг осипшим голосом спросила Селеста.

Мужчина поднял глаза и оглядел жрицу с ног до головы.

– Прошу прощения, жрица, но я не в том положении, чтобы говорить подобное. Я знал в молодости вашу мать, но вас судить не смею.

Селеста кивнула, но не смогла скрыть своего огорчения. Ей очень хотелось узнать побольше о своей матери. Какие-то детали, которые доказывали бы, что в их жилах текла одна и та же кровь.

– Она и раньше была враждебно настроена по отношению к Богам?

Селеста отчаянно искала причину, по которой ее мать присоединилась к атеистам.

Эспен решительно помотал головой:

– Ничуть. В двенадцать лет Эстель присоединилась к Ордену. Она была последовательницей Богов, а не врагом.

Селеста беспокойно заерзала на месте:

– Но как она тогда стала атеисткой?

Селеста просто не понимала. И уже не могла спросить об этом свою мать.

– Я не знаю, миледи. Возможно, ее убедил твой отец. Я не могу этого сказать. Но Эстель, которую знал когда-то я, никогда бы не перешла на сторону нечестивых.

Селеста заметила, что плачет, лишь тогда, когда по ее щекам потекли слезы. Она торопливо вытерла их и заставила себя улыбнуться.

– Спасибо, Эспен. Ваша откровенность много для меня значит.

Он склонил голову и встал.

– Адриан сообщил мне, что вам сказала министр. Не принимайте слова леди Марин близко к сердцу. Дети не отвечают за деяния родителей. То, что ваша мать свернула не туда, не значит, что вы должны пойти по ее стопам.

Селеста взглянула на телохранителя. Несмотря на свою угрожающую внешность, он смотрел на нее своими голубыми глазами, исполненными беспокойства. Сама того не желая, Селеста почувствовала, что ее дар активизировался, и жрица увидела ауру телохранителя. В ней отражались привязанность и сожаление. Селеста потеряла мать, которую никогда не знала. Эспен потерял подругу, которая, вероятно, была рядом с ним в самые его сложные годы. Возможно, он страдал от этого едва ли не больше, чем сама жрица.

Селеста встала и улыбнулась Эспену.

– Я подумаю об этом.

Эспен кивнул и поклонился ей:

– Меня ждет лорд Адриан.

С этими словами он свернул в следующий коридор, ведущий в библиотеку.

Когда Эспен скрылся из виду, Селеста глубоко вздохнула. Сердце ее билось в необычайно быстром темпе. Она давно не чувствовала такую близость к матери. Такого девушка не ощущала даже во все те ночи, что провела у могилы Эстель.

Разговор с человеком, который знал Эстель, пробудил в Селесте тоску.

* * *

В дамском салоне дворца Самары Линнея сидела перед своим мольбертом и рисовала. На лбу у нее прорезалась глубокая морщина, а временами Дочь Леса от старания даже высовывала язык. Селеста не знала, что рисует жрица Сильвины, но это требовало от нее абсолютной концентрации. Линнея даже не заметила, как Селеста вошла в салон.

Дочь Неба тихо села в кресло кремового оттенка, стоявшее у окна, и уставилась в окно на улицу. Уже наступил вечер, и темнота поглотила горы. Был слышен только ветер, гуляющий на их склонах. Селеста вздохнула.

Линнея испуганно вздрогнула.

– Прости, я не слышала, как ты зашла, – тихо сказала она.

Селеста отмахнулась:

– О, я не хотела мешать тебе рисовать, поэтому ничего не сказала.

Когда Селеста взглянула на Линнею, ее глаза расширились. Аура Дочери Леса стала видимой. Селеста не верила своим глазам. Она не могла видеть ауры Божьих детей, никогда не умела. Но в этот миг она совершенно отчетливо узрела перед собой ауру Линнеи. Селеста различила в ней дискомфорт и страх, а еще – маленькую искорку тепла, которая заставила Селесту остановиться. Это была привязанность.

Дочь Неба сглотнула, не зная, стоит ли ей делиться с подругой тем, что ее дар теперь распространялся и на нее, или это заставит Линнею занервничать.

Мысли Селесты завертелись. Почему она вдруг смогла увидеть ауру чада Божьего? Неужели ее силы росли?

Прикусив нижнюю губу, Селеста встала и, вскинув брови, уставилась на холст, над которым работала Линнея.

Это были всего лишь робкие линии, нанесенные карандашом и углем. Но мотив был отчетливо виден. В первый миг Селеста решила, что это Натаниэль. Приглядевшись повнимательнее, она поняла, что эскиз на холсте изображал Ноя.

– Было скучно, и я должна была как-то отвлечься, – уклончиво объяснила Линнея.

Но Селеста сразу увидела стыдливость на ее лице и румянец на щеках. Аура Линнеи засветилась, и привязанность, которая раньше была почти незаметна, начала расти. Дочь Леса смутилась, хотя для этого не было никаких оснований.

– Что между тобой и Ноем? Вы много времени проводили вместе.

Как раз из-за собственных ссор с Натаниэлем Селеста заметила близкие отношения между Линнеей и Ноем. Дочь Леса объясняла это тем, что они сдружились после того, как Ной не особенно дружелюбно себя повел по отношению к ней в начале поездки. Затем они вместе обыскивали архивы Сирены, чтобы найти ключи к разгадке тайны атеистов и Богини Луны. И даже здесь, в Самаре, они уже успели прошерстить библиотеку на предмет наличия старинных документов.

Линнея испустила протяжный вздох.

– Не знаю. Я предполагала, что между нами проскочила искра, – тихо рассмеялась она. Но это был грустный смех, словно она смеялась над собственной глупостью. Ее аура приспосабливалась к перепадам настроения. Привязанность угасла, и появилась неуверенность. – Однако с тех пор, как завязалось все это дело между Натаниэлем и лордом Каримом, искры погасли. Он избегает меня. И это так меня бесит. Я хочу быть рядом с ним, но он просто не подпускает меня к себе.

Селеста удивленно уставилась на подругу. Она не ожидала, что у Линнеи сложатся столь однозначные чувства к Ною. Эти двое были такими разными. Дочь Леса всегда руководствовалась велениями сердца, в то время как Ной следовал за разумом.