Бояться тяжело, но бороться – тоже не легче.

Я просто устала от бесконечного напряжения. Пусть все идет как идет. Сегодня я заслужила передышку и спокойную прогулку по осеннему городу.

Даже метро, казалось, замедлилось в этом вечно спешащем хаосе, подстраиваясь под мое расслабленное состояние. Весь страх, накопленный за последние двенадцать лет, медленно вытекал из меня.

Впервые за время, прошедшее с последней нашей встречи с Яром, я возвращалась домой так рано. Я устала бегать от своих страхов и теперь повернулась к ним лицом.

И страхи воспользовались случаем, чтобы прыгнуть на меня.

Когда двери лифта открылись на моем этаже, я увидела Прекрасную Елену в гламурной косухе на меху и сверкающих малиновых сапогах, сидящую на ступеньках рядом с моей дверью. Потухшей она не выглядела, даже наоборот – освещала собой всю нашу лестничную клетку и даже на грязных ступеньках смотрелась… ну да, как Ярослав и говорил, – королевой.

Я застыла на месте, шокированно глядя на нее. Вероятно, так она меня и признала – всмотрелась, как будто надеялась вспомнить, и неуверенно спросила:

– Ева?

Что ж, она знает мое имя, но не видела в лицо. Я хотя бы могу быть уверена, что Яр не демонстрировал наших с ним фотографий. Должно быть, стер, как порядочный мужчина. Плюс десять очков Гриффиндору.

– Мне кажется, нам надо объясниться, – сказала Лена, потому что я продолжала стоять столбом и пялиться на снизошедшую ко мне богиню.

Она как-то очень изящно поднялась со ступеней. Я бы так никогда не смогла, особенно на каблуках, особенно под взглядом соперницы. Ну, или кто я ей?

От меня требовалось пройти всего три шага, но я и их умудрилась сделать до крайности неловко, оттеняя собой ее изящество. С трудом справилась с замком и распахнула дверь, впуская Лену в свой дом. Сама.

Я прислонилась к стене, скрестила руки и кивнула ей.

– Ева, я вижу, что вы молодая красивая девушка и у вас высокие притязания… – начала Лена, оглядывая коридор, сильнее всего пострадавший от потопа. Я так и не нашла времени все-таки пригласить умельцев с «YouDo», и под каблуками ее бешено дорогих сапог вздыбливался волнами ламинат, на одной стене были полностью ободраны обои, а на потолке облупилась побелка. Именно так я всю жизнь мечтала встретиться с гламурной женой своего богатого любовника, чтобы в кошачьей драке выяснить, чей он.

Прямо со старта мои позиции скатились на уровень «Привет, шахтеры!».

В принципе мы могли бы на этом и закончить, но Лена почему-то продолжила:

– Не кажется ли вам, что с вашей стороны непорядочно заводить отношения с женатым мужчиной, да еще так откровенно оставлять следы своего присутствия в его доме? Вы бы еще помадой это на зеркале написали.

Что? Она… На зеркале?

В ванной!

Вау!

Я вспомнила, что написала признание в любви Яру, но он то ли не заметил, то ли не сказал мне. Выходит, дошло оно не до него, а до его жены.

А там как-то и я всплыла. Дико интересно, в каком контексте!

«А, одна соседка, которую я пару раз трахнул?»

«Женщина, которая полюбила меня, пока ты не поманила меня назад, кстати, живет этажом ниже?»

«Та, которую я люблю и завтра планирую продолбить дыру в полу, чтобы попасть в ее квартиру?»

– Я понимаю, что в вашем юном возрасте кажется, что все это веселые игры, вам нравится кружить мужчинам голову, упиваясь своей молодостью, и представлять, как их старые увядшие жены мучаются от ревности…

Я на всякий случай заглянула в коридорное зеркало. Бледно-зеленая усталая немочь, смотревшая оттуда с утра, никуда не делась. А рядом со мной стояла сияющая королева с безупречной кожей и ясными глазами.

Может, я чего-то не понимаю?

– Простите, а вам сколько лет? – разбавила я попыткой диалога ее пафос.

Лена мимолетно подняла глаза к потолку, всем видом показывая, как неуместен мой вопрос. Но облезлая побелка ее не очень вдохновила, поэтому она криво улыбнулась и холодно отчеканила:

– Тридцать пять.

Из-за пяти лет этот цирк?! Да у нее небось паспорт при покупке алкоголя спрашивают! У меня вот уже нет, такие качественные круги под глазами человеку младше восемнадцати не отрастить.

Я собралась с силами, чтобы что-то такое сказать. Вежливое. Но Лена уже продолжала:

– Вы, конечно, молоды, и мать вас плохо воспитывала, но наверняка вы где-нибудь слышали поговорку, что на чужом несчастье свое счастье не построишь. Поймите, Ева, наш союз с Ярославом – это крепкий союз двух взрослых людей, которые прошли вместе через многое, поддерживали друг друга в печалях и бедах, и если сейчас у нас кризис, это не значит, что он откажется от меня.

– Кажется, это вы отказались от него! – возмутилась я.

– Он вам так сказал, Ева? – горько улыбнулась Лена. – Что еще он вам мог сказать? Я понимаю его боль. Наверняка еще про то, что не хочу ребенка, так?

Она была очень обаятельная. Убедительна. Харизматична. Как Яр и говорил – достойная его пара. Поэтому я сама не заметила, как кивнула.

– Ева, ну сами подумайте, какая женщина не хочет ребенка? Особенно от такого мужчины, как Ярослав! – взмахнула ресницами Лена, и с них сорвались бриллиантовые капли слез.

Ну, что сказать? Я даже не имею права возразить – в моем-то положении!

– Я была его тенью, второй рукой, невидимой сетью, что ловила его, когда он падал с небес! Он даже не замечал все те мелочи, всю ту заботу, которой я его окружала. Он принимал ее как должное, ведь я его жена. Зато во всех бедах винил меня!

Вот сейчас что происходит? Несоответствие картинки перед глазами, слов и фактов сдвигало мне голову. Лена как будто сочиняла этот монолог для сцены «Страдающая жена и наглая соперница», и то, что соперница оказалась такой убогой и слабой, ее практически не смутило.

Спектакль должен быть доигран, даже если публика не явилась.

Хорошо, конечно, что она уважает Яра и верит, что он связался с юной моделью, а не… со мной. Но неужели она верит, что воображаемая хищница так легко отступится? Всерьез планирует пробудить в ней совесть?

Должно быть еще что-то.

Лена покачнулась, устало оперлась на косяк двери и посмотрела на меня влажными сверкающими глазами:

– Сейчас ему кажется, что он вырвался на свободу из тюрьмы, где его держала старая сварливая жена, и он нашел вас, чтобы получить свежую порцию обожания, которого он уже не может получить у меня. Но вы никогда не сможете любить его так, как я!

Я решила подождать финала – и не ошиблась.

– Ева, я хочу предложить вам денег, – прошелестела она тоном утомленной примадонны.

От неожиданности я издала странный квакающий звук. Но он не был прописан в сценарии, поэтому Елена заменила его в своем спектакле на нечто более пристойное.