Мама вышла в коридор проводить меня, прислонилась к стене. Я поискала, куда положить шарик, но не хотелось с ним расставаться, и я стала впихиваться в куртку, держа его в руке. Получалось с трудом.

– Отец принес, – тихо сказала мама.

– Какой отец? – удивилась я.

– У тебя много отцов?

– Он приходил к тебе? Почему ты не рассказала?

– Давно уже. Заходит иногда. Мы с ним поговорили, погуляли вместе. Стал заглядывать, приносит конфеты, еду всякую интересную. Билеты в Большой однажды достал, представляешь? Где я и где балет?

– Не пошла?

– Нет. Какие свиданки в моем возрасте.

– А чего хочет? У него там семья или что? – Я села на стул прямо в куртке, баюкая шарик в руках. Он не нагревался, так и перекатывался в ладонях, как ледяная игрушка.

– Нет, он развелся. Не сошлись характерами, говорит. Выгнала она его. Такой вот круговорот мужей.

– И он решил вернуться к тебе под бочок, на запасной аэродром?

– Это было пару лет назад. Уже бы перестал, наверное, ходить. Нашел бы кого. Тогда он предлагал обратно сойтись, я отказалась.

– А сейчас?

– Ходит вот, – она вздохнула. – Конфеты, разговоры, чай.

– Почему же не хочешь?

– Такие вещи не прощают.

– Ну, это даже формально не измена, раз он потом женился. Серийная моногамия… а? Мам?

Я слишком хорошо помнила последний разговор об отце и боль в ее словах о любви к нему. Такая боль означает, что чувства еще живы. Тогда почему бы нет?

Она молча покачала головой.

– Ты же его любила? А теперь что?

– Он меня предал. Не хочу давать шанс сделать это еще раз. Он говорит, что только на расстоянии понял, кем я была для него.

– Теперь он тебя любит, а ты его нет?

Тоска в ее глазах была мне хорошо знакома. Я ее каждый день вижу в зеркале. Пепел выжигающей гордости.

– Мам, помнишь, что ты мне говорила про Олега? Что теперь, ощутив потерю, он будет беречь меня крепче, чем раньше, баловать и вести себя как зайчик?

– Помню.

– Ну, так скажи это себе. Если ты папу простишь, разве он не показал уже, что может быть терпеливым, баловать тебя, ухаживать и заботиться?

– Это другое, – беспомощно сказала она.

– Да с чего вдруг другое-то?

Она ничего не ответила, но, задумавшись, опустила глаза. А я застегнула куртку и вышла на холодный ноябрьский ветер. У меня прощения никто не просил.

Я баюкала в ладонях шарик, в котором на темноволосую принцессу в белом падал нетающий снег.

Внезапный звонок телефона чуть не довел меня до сердечного приступа, а шарик – до безвременной кончины. Вздрогнув, я чуть не выронила его на асфальт.

Только поэтому я так разозлилась, увидев, что это Ирка. Возможно, еще виноваты гормоны, а еще – то, что я не выспалась и толком не поела…

Наверное.

Сложно сказать, что сыграло главную роль.

– Чуть не забыла тебя поздравить! Муж злой, мелкий заболел, закрутилась совсем! Но я желаю тебе крепкой любви! Признайся, я первая поздравила? Твой Ярослав-то знает?..

– Знаешь что, Ир… – Я взвешивала на ладони приятно тяжелый шар и с каждым движением кисти снег взвивался и опадал на принцессу. – Катись-ка ты к дьяволу и там об него самоутверждайся!

– Ева… – пискнуло в трубке, но я уже отключилась.

Может быть, я несправедлива, но как меня достало быть вечной младшей глупенькой сестренкой! Ей можно покровительствовать, давать мудрые советы и разыгрывать папочку с большим ружьем, который ждет не дождется, пока ухажер дочки совершит ошибку.

Сама разберусь. Такая защита мне не нужна.

Разумеется, телефон зазвонил еще раз. Как же мамочка Ира могла обойтись без лекции о том, что вежливые люди трубки не бросают!

Но, к моему удивлению, на экране было совсем другое имя.

– Привет! Ты чего не звонишь, не пишешь? Забыла меня? – жизнерадостно прощебетала Маринка.

– Ой, – только и сказала я.

С тех пор как она переехала, прошло два миллиона лет, не меньше. Изменилось вообще все! Ее звонок был как из загробного мира. Или наоборот – в загробный мир.

– Не ждала! Сразу видно. А ведь я тебя обещала пригласить на свадьбу!

– Думала, ты из вежливости.

– Эй, Ева, это я, Маринка из верхней квартиры! Какая вежливость? – рассмеялась она. – Ладно, лучше расскажи, как там твой новый сосед?

Больно сжалось сердце.

Мир перевернулся минимум дважды за эти два месяца.

– Нормально! – жизнерадостно проговорила я в трубку. – Залил меня разок даже.

– Вот дает! Я сколько жила – ни разу! Хоть компенсировал?

– Да, конечно, – хорошо еще, что по телефону врать проще.

– Чего Олег там?

– Да мы расстались…

– Ну-у-у-у-у, а я хотела пригласить вас вдвоем на свадьбу! Ты бы букет поймала, ему не отвертеться!

– Вау! Вы все-таки женитесь! То есть… – Я хлопнула себя по лбу за бестактность, но Маринка, кажется, ее не заметила:

– В конце апреля! Ты, конечно, приглашена! Но я чего звоню-то – у нас сегодня как раз спонтанная вечеринка в честь помолвки. Раз у тебя теперь Олега нет, давай приходи, найдем тебе нового, с ним и будешь букет на свадьбе ловить!

Что мне терять? Мой отсчет закончен, ниже падать некуда.

Вечеринка была в новой квартире жениха, которую он купил на краю географии в незапамятные времена еще на стадии котлована. Строительная компания обанкротилась, недостроенный дом стоял, печален и тих, несколько долгих лет, покупатели обивали пороги всевозможных инстанций, но все без толку. Только весной дом внезапно продали другому застройщику, и он как-то резво взялся за дело – к осени достроил до состояния «в принципе можно жить». Обалдевший от счастья жених уверял, что все дело в Марине, что она принесла ему удачу, и шутил, что наверняка сделка застройщика случилась в день их встречи.

Я была в этом абсолютно уверена – в моей картине мира все так и работало.

Его друзья были вполне симпатичные мужчины от тридцати до сорока, а вот подруги невесты – сплошь двадцатилетние попрыгуньи.

Я, конечно, выглядела не очень – бледно-зеленая и с весьма мрачным выражением лица. Мои печали отпечатались на нем, как остаточное изображение на плазменном телевизоре. Не то чтобы я ожидала стать королевой вечеринки со своим разбитым сердцем и токсикозом, но к тому, что я буду совершенно невидимой для противоположного пола, оказалась не готова. Мужские взгляды скользили мимо меня и утыкались в коленки и декольте юных красоток.