Альбрехт сказал с двусмысленной улыбочкой:

– Как же хорошо под вашим знаменем, сэр Ричард!

Я взглянул с подозрением.

– Вы чего?

– Да так, – ответил он довольно, – какие бы… деяния я ни совершал, все равно, оказывается, иду во славу и по указанию Господа, выполняя Его волю!

– Неисповедимы пути Господа, – сказал я твердо.

– Но вы-то их знаете?

– А то, – ответил я. – Как же иначе?

Он поклонился с довольной улыбкой.

– Какой же я предусмотрительный, оказывается…

– В чем? – спросил я.

– Поддался на уговоры Митчелла, – сообщил он, – встать под ваше знамя, мой лорд.

– Не просто встать, – напомнил я. – Вы пришли в мой трудный час на помощь незнакомому вам рыцарю, руководствуясь принципами справедливости. Я этого никогда не забуду, мой друг.

Похоже, она подстерегала меня, выскочила впереди в коридор и сразу присела в поклоне, но без поклона, то есть с прямой спиной и не отрывая от меня вопрошающего взгляда.

Я узнал ту женщину, что так очаровательно щебетала, окруженная толпой придворных пижонов, небрежно кивнул, проходя мимо, а она сказала быстро и почти шепотом:

– Ваша Небесность… мне нужно сказать вам пару слов. Лучше наедине.

Я остановился, смерил ее взглядом. Хороша, но здесь все женщины хороши, неэлитные отсеиваются задолго до порога императорского дворца.

– Вы имеете в виду…

– Нет, – ответила она. – Нет.

– Говорите.

Она сказала шепотом:

– Лучше не здесь.

– Ведите, – ответил я коротко.

Она развернулась и быстро пошла по коридору, широкому и ярко освещенному. Чувство опасности пока молчит, а оно у меня, как ни смешно, растет почти с той же скоростью, что и мои титулы. Сейчас я, наверное, в состоянии ощутить, если какой-то комар задумает укусить меня, а насчет людей чую и за каменной стеной, так что эта женщина если что и замышляет, то очень неявно, я уже умею вылавливать и скрытое.

Мои гвардейцы молча провожают нас взглядами, я всем видом показываю, что все в порядке, впердолю вот этой и вернусь, жизнь прекрасна, мы завоевали эту империю, теперь только грабить и почивать…

В императорском саду помимо множества гротов с падающей водой в изящные бассейны есть и немало мрачных уединенных мест, где поверхность темной воды покрыта толстыми мясистыми листьями болотных растений. Водяные лилии и кувшинки цветут скупо, дизайнеры хорошо потрудились, стараясь сделать эти места как можно более мрачными и недобрыми.

Она привела именно в такое место, впереди темная вода с болотными растениями, две толстые жабы смотрят с неодобрением, но не сдвинулись с мест, они хозяева, а мы гости.

Женщина остановилась, я указал на большой покрытый мхом продолговатый камень.

– Присядем, леди…

Она сказала тихо:

– Леди Александра. Спасибо, ваше величество.

Кусты распахнулись, как раздернутый нетерпеливой рукой занавес, огромный черный пес в стремительном прыжке перемахнул клумбу и приземлился передо мной на все четыре мощные лапищи.

Я потрепал Бобика по лобастой, как башня танка, башке.

– Он никому не расскажет, леди Александра. Но если кто-то вблизи спрятался и наблюдает за нами, то сразу найдет и придушит. Как мышь.

Она сказала бледным голосом:

– Ваша Небесность, никакого подвоха, уверяю вас!.. Просто готовится заговор против вашей Звездности, а я, хоть вы и чужак, решилась предупредить…

– Спасибо, – ответил я. – А почему?

– Свои оставили нас на гибель, – ответила она сердитым шепотом, – а вы, хоть и чужаки, спасли!.. Что вы с собой принесли, не знаю, я женщина, далеко заглядывать должны мужчины, а я вам просто благодарна за то, что живу!

– Спасибо, – повторил я.

Она понизила голос настолько, что я вынужденно подсел ближе и наклонился к ее волосам. Пахнуло пряными ароматами, Бобик посмотрел с неудовольствием, а леди Александра прошептала:

– Лорд-канцлер Грейд Ньюгрейс, вы его еще не видели, велел послать слуг за императором Германом!

– Ого, – сказал я.

– Он знает ход в ту пещеру, – прошептала она горячо, – и хотя проход завален камнями, но если пробраться к императору, тот сможет выйти гораздо быстрее, чем все предполагают! И раньше, чем ожидаете вы.

Я сказал медленно:

– Это ценные сведения, леди Александра. Спасибо.

– Рада служить вам, – ответила она смиренно. – Мы, женщины, всегда покоряемся более сильному. А вы, властелин Багровой Звезды, самый могущественный повелитель на свете! За вашей спиной безопаснее и надежнее.

– Надеюсь, – ответил я скромно. – Еще раз спасибо… Информация ценнейшая и может многое поменять… Будем эту задачу как-то решать… Леди Александра, здесь такой уютный альковный грот, но, думаю, после такого серьезного разговора как-то неловко хватать вас за сиськи?

Она слабо улыбнулась, но глаза оставались серьезными.

– Вы правы, ваша Небесность. Даже если все к этому располагает, но… лучше в другой раз. Если вы еще к тому времени обо мне вспомните.

– Вы еще и умная женщина, – ответил я. – Никогда бы не подумал, глядя, насколько вы красивая.

Она улыбнулась снова.

– Спасибо, ваша Небесность. У северян грубые комплименты, но мощи в них больше, чем в любых наших.

Бобик, не найдя ничего интересного, снова унесся исследовать огромный двор и пугать народ, а я вернулся в главное здание. Старший по охране доложил, где сэр Альбрехт, где Норберт, а где сейчас по большей мере собираются придворные.

Я кивнул, насчет придворных и сам знаю, все пользуются такими мощными феромонами, что я без труда уловил аромат духов леди Мильсины и пошел по их следу.

Запахи привели к двери, из-под который текут густые ароматы духов, кремов и притирок, я открыл и вошел уверенным шагом властелина мира.

В комнате с леди Мильсиной еще и немолодая строгая женщина в платье старинного покроя, ее появление понятно, приличной молодой девушке низзя одной в помещении, куда внезапно может войти мужчина.

Обе присели в изысканном книксене, глазки скромно долу, почти открытые сиськи на самом видном месте, все продумано.

Я на ходу снял шляпу и, вручив ее строгой леди, прошел к Мильсине и протянул мужественную длань, а она в ответном жесте красиво простерла ко мне обе руки, улыбаясь чисто и чарующе.

Строгая леди незаметно вышла в коридор, а мы присели за небольшой столик, покрытый белой с золотом скатертью, на ней только золотой чайничек и широкая золотая чаша на таких же широких золотых блюдцах, а еще небольшая ваза с красными и синими цветами.