— Взять его за шкирку и валить нафиг, вот моё предложение, — Альтера обвела взглядом собратьев. — Или будете до деструкции в носу ковырять, дожидаясь, когда вашему ненаглядному Керсу надоест лакать своё пойло?

Пятьсот Семьдесят Третий скривил тонкие губы:

— Жёсткая ты!

— Решительная, — чинно поправила его Альтера. — Учитесь, сопляки, пока живая.

Кто-то одобрительно хмыкнул. Один из желторотиков громко всхрапнул и, подскочив от собственного храпа, завертел башкой:

— А?.. Что, уже подъём?

— Ага, — Двести Одиннадцатый швырнул в него подушкой. — Чё разлёгся, вперёд на выпас!

Тот поймал снаряд, озадаченно хлопая глазами, но, сообразив, где находится, запустил подушку обратно в шутника:

— Иди ты!

— Странно, что у тебя не получилось его уломать, — перевернувшись на живот, Глим подозрительно сузила глаза. — Он же за тобой хвостом бегает, что тот щенок.

— Сглотни уже, подруга, мы на одной стороне, — Альтера повернулась к Триста Шестому. — В общем так, у нас два дня на подготовку. Неважно, найдут железномордую или нет, уходим отсюда в любом случае. Это трясина, брат, сам видишь, здесь нам нечего ловить. Ни свободы, ни справедливого возмездия от Пера нам не дождаться, всё только в наших руках.

— А если Керс заартачится?

— Отключишь его, будто впервой! Тухлый, что там с припасами? Подготовишь?

Желторотик, получивший своё прозвище после того, как угодил в огромную месмеритову кучу и всю дорогу до терсентума смердел сотней псов, выставил два пальца вверх.

— Лошадей бы прихватить, — Триста Шестой почесал за ухом. — Не пешком же тащиться.

— Где ж нам такой табун достать! — удивился Двести Одиннадцатый.

— Да и верхом мы не умеем, — напомнил Сто Восьмой.

— Лошадей-то здесь хватает, — заверил здоровяк, — а ездить научитесь по пути, ничего сложного, если не выпендриваться.

Двести Одиннадцатый хотел что-то возразить, но отвлёкся на громкий топот за окном. Бухнула об стену дверь, и в дом ввалился запыхавшийся Сто Сорок Четвёртый.

— Тут это, гонец примчался, — прокашлявшись в кулак, сообщил он. — Говорит, Сорок Восьмого на тракте перехватили.

— Да меня сама Госпожа благословила! — прошептала Альтера, затем переглянулась с Триста Шестым. Судя по насторожённому взгляду, здоровяк догадался, о чём она подумала. — Где его держат?

— А мне откуда знать! — пожал плечами Сто Сорок Четвёртый. — Я как услышал это, тут же к вам рванул.

На такую удачу Альтера и надеяться не смела. Она всё ломала голову, как отыскать ублюдка, а тот сам объявился. Всё, закончились шуточки да топтание на месте, какие к смергу два дня!

— Кто гонец?

— Косым его кличут. Номера я не разглядел, Грайпер его сразу к Клыку потащил.

— Ничего не поняла, — подала голос Глим. — Он же с принцессой в Опертам смылся, разве нет?

Альтера многозначительно посмотрела на здоровяка. Тот, старательно хмурясь, раздумывал над чем-то своим.

— Если ты думаешь о том же, о чём и я, — она пропустила вопрос Глим мимо ушей, — то тянуть нет смысла. Вдруг слиняет?

Потерев затылок, Триста Шестой с тяжёлым вздохом хлопнул рукой по столу так, что плошки подпрыгнули:

— Хрен с тобой! Может, и правда хватит жопы отсиживать.

— Вот и отлично! Ну что, скорпионы, план изменился. Шевелите задницами, у вас на всё про всё двадцать минут.

Мальки зашумели, засуетились, кто-то завозмущался, но его быстро утихомирили. Тухлый ринулся к выходу, Глим лениво сползла с койки и побрела за соратником:

— Пойду проконтролирую этого болвана.

— Воду прихватите, — бросил ей вслед Триста Шестой. — Эй, Цыплёнок, проследи, чтоб ничего не забыли. Ну что, Твин, погнали трясти Косого.

Тряхнуть Косого оказалось не так-то просто. Он всё ещё торчал у Севира вместе с Клыком, Максианом и ординарием, Забулдыгой или как там его?.. В общем, вся шайка говнюков собралась. Чтобы не терять времени, Альтера оставила здоровяка стеречь гонца, а сама заскочила к себе в каморку. Пожитков у неё не было, всё, что имела, носила на себе, а вот Керсов мешок, пожалуй, стоит прихватить, а то от нытья потом не отделаться.

Она сгребла всё, что попалось на глаза в наплечную сумку, затем осмотрелась, проверяя, не упустила ли чего, и уже собралась возвращаться к напарнику, как вдруг заметила что-то у двери. Присмотревшись, Альтера чуть не вскрикнула от неожиданности — чёрная фигура неподвижно следила за каждым её шагом. Кто это? Почему не услышала, как вошёл? Она всмотрелась во тьму, и в животе вдруг ухнул огромный ледяной ком. Слай пристально наблюдал за ней, и хотя лица его почти не было видно, но Альтера чувствовала — он чем-то недоволен. На мгновение ей показалось, что это происходит на самом деле, но потом до неё дошло — всё это проделки Твин.

«Какого смерга, подруга!» — Альтера попыталась обнаружить её присутствие, вот только тщетно — между ними стоял барьер, еле ощутимый, но совершенно непроницаемый. Зато хмарь мгновенно рассеялась, и, поправив ремень заплечного мешка, Альтера вышла из комнаты и сразу же столкнулась нос к носу с принцепсом.

— Ты куда-то собралась? — Максиан подозрительно взглянул на сумку.

— Уйди с дороги по-хорошему, пока не пришибла!

Угроза на него не подействовала: то ли совсем страх потерял, то ли засранец был уверен, что это пустой трёп. Тогда, разозлившись, Альтера легонько отпихнула его от себя, но вместо того, чтобы посторониться, Максиан вдруг вцепился ей в плечи:

— Прошу, дай мне минуту! Я не стану тебя удерживать, обещаю, сам бы выпотрошил подонка, если бы мог.

Хм… Неожиданно!

— Говори! — сухо приказала она.

— Пойдём, — Максиан потянул её за собой к своей комнате и, оставив у порога, подошёл к койке. Пошарив недолго под подушкой, он протянул ей знакомый нож. — Вот, нашёл в туннеле. Может, тебе пригодится.

Альтера взялась за чернёный клинок и торжествующе ухмыльнулась: нет, никакое это не благословение Госпожи — сама судьба ведёт её к цели!

— О да, ещё как пригодится! Поздравляю, папаша, хоть какая-то от тебя польза.

Максиан печально улыбнулся:

— Как бы я хотел всё изменить… Дочка, клянусь своей никчёмной шкурой, клянусь Анной, я не выдавал вас! Поверь мне, умоляю! Я найду того, кто это сделал. Есть кое-какие догадки, просто мне нужно время.

Альтера с недоверчивой осторожностью рассматривала принцепса. Искренность чувствовалась в каждом его слове, да и зачем ему лгать? Она ведь его пока и пальцем не тронула. Что-то слабо шевельнулось внутри: то ли жалость, то ли тоска о чём-то безвозвратно упущенном, о том, чего у неё уже никогда не будет, и, поддавшись необъяснимому порыву, она шагнула к так называемому отцу и провела ладонью по колючей щеке. Такой живой, тёплый, настоящий… Не враг, но и не друг, так кто же он ей?