– Это изначально была риш-шкованная затея – вкладывать будущее Элейгии в лоно ребенка, – прошипел он с насмешкой.

– Тем не менее мы рискнули, и раз затея провалилась, то нужно выпутываться из этой прескверной ситуации… – осторожно заметил веномансер Дайрик Обарай. – Слухи об убийстве принцессы уже расползлись змеей по городу. Скоро купцы и гонцы разнесут их, и разгорится пожар.

– И что ты предлагаешь, Дайрик? – спросил Илла.

– Что нам остается? Трон Нор’Мастри для нас утерян. С точки зрения этики возвращаться к союзу со змеиным Нор’Эгусом – это демонстрация нашей слабости. Но его трон шаток, а благодаря усилиям Гайзы претендентов на него поубавилось. И не стоит забывать, у нас есть три прекрасных принца, три мальчика, которые несут в себе древнюю кровь Идеоранов, переданную от нашей замечательной королевы. Заключив союз с Эгусом, мы можем в будущем повернуть ситуацию в нашу пользу и посадить на его трон потомков нашего славного короля.

– У Гайзы есть свои наш-шледники! – недовольно отозвался Шаний Шхог. – У него пять сыновей. Гайза не сползет с трона так легко, так что этот вариант, Дайрик, неош-шуществим! Однако я согласен с тобой в том, что мастрийцы для нас утеряны и теперь наша задача – наладить отношения с Гайзой и его потомш-штвом. Гайза уже показал себя, как сильной руки правитель, и мы доштойны союза с ним!

Рассодель в ответ на такие слова пренебрежительно усмехнулся. То, что дипломат Шаний Шхог восхвалял змеиного короля не за истинную мудрость, а за то, что тот тоже был нагом – уже поняли все.

– Тем не менее, – возразил деликатно Дайрик и развел руками.

Король молчал, и по его бескровному лицу ничего нельзя было понять. Наурика растеряла всю свою собранность и лишь обводила тусклым взглядом совет. Как и король, Илла Ралмантон тоже был странно безмолвен, обозревая всех вокруг.

Тут, разрезав пространство Мраморной комнаты, раздался ясный голос Абесибо.

– Какой смысл выбирать, если перед нами лежит беззащитный север, ваше величество! – сказал резко архимаг, поднимаясь из кресла. – Ради Прафиала, да обратите уже все внимание на эту очевидность. Один залив отделяет нас от слабого, варварского севера, который целиком падет к нашим ногам за два-три года! Ваше Величество, ваш род будет прославлен завоеваниями и воспет в веках, ибо это будет великий замысел, а не мелкие междоусобицы соседей! Я с помощниками Кра рассчитал расходы на магическую войну с севером. Одна экономия на артефактах составит больше ста тысяч золотом!

Абесибо застыл в ожидании, напряженный, отчаянно желающий постичь исследования своего деда Бабабоке. Если бы корона согласилась на войну с севером, он бы отдал все до последнего бронзовичка, лишь бы добраться до тех потаенных пещер. Там, в подземельях, был уверен архимаг, лежат ответы на все загадки! Даже тот трофей из юронзийских Красных гор, что лег тяжким бременем на его семью – даже от него он готов был отказаться ради Севера. Но вместо того, чтобы согласиться, король, к которому были обращены все взоры, лишь устало кивнул и сказал в пустоту:

– Достопочтенный Крон, достопочтенный Асуло – я не слышал вашего мнения… Выскажитесь, будьте добры… Время не терпит…

Интеллигентный ворон уж было открыл клюв, но Рассодель его перебил и излился гневной речью в сторону Нор’Эгуса. А в ответ на его речь уже отозвался оскорбленно и Шаний Шхог. И только после перепалки военачальника и дипломата, которые люто невзлюбили друг друга по многим объективным и не очень причинам, радетель над казной Кра Черноокий смог высказаться. Конечно же, он, участвуя с Абесибо в расчетах расходов на войну, был за сокращение этих самых расходов, поэтому тоже отдал свой голос за Север.

Совет смолк. Все взоры снова были обращены к королю – уже четверо выбрало север. Абесибо Наур перевел свой ястребиный взор с молчащего короля на советника, ибо снова в зале воцарилась гнетущая тишина. Затем он спросил, нахмурившись:

– Что же ты, Илла. Все уже сказали свое слово. Один ты, советник короля, молчишь и доселе ничего не предложил?

– Мое предложение до сих пор в силе.

И, сцепив пальцы на посохе, советник хитро улыбнулся. Сейчас, несмотря на прескверную для него ситуацию – ибо именно он продвигал союз с Нор’Мастри, – Илла выглядел на удивление довольным. Будто сытый удав.

Абесибо умолк. Прищурившись, он пытался понять, что скрывается за этими словами, но тут король постучал ладонью по столу, чтобы привлечь внимание. И вместо того, чтобы донести до всех свое решение по северу, он вдруг едва ли не шепотом обратился к слугам. Его вялый, слабый голос с трудом достиг их слуха:

– Слуги… Слуги… Откройте двери. Позовите дипломата Нор’Мастри…

Весело запели колокольчики, и двери медленно открылись. В проеме показался силуэт замотанного в алый шарф посла Дзабанайи. А рядом с ним – маленькая фигурка в желтых шароварах, голубой накидочке через плечо и мягких синих туфлях.

Совет неверяще уставился на гостью.

Меж тем Бадба Мадопус вошла в зал вместе со свитой более чем из двадцати стражников. Ее каштановые локоны были спрятаны под куфией песочного цвета, украшенной звенящими украшениями.

Принцесса приложила опутанную браслетиками ручку ко лбу и, улыбаясь глазками, вытянула ее вперед. После южного приветствия няня сняла с Бадбы куфию, представив взору консулата красивое, смуглое личико, как на портрете Дзабанайи. Тот, кстати, тоже торжествующе улыбался.

Консулат затих. Первым подал признаки жизни Рассодель. Он грубо и залихватски расхохотался.

– То был мастрийский мимик, Илла? Убили в повозке его? Ах ты старый хитрый черт, где ты взял мимика нужного возраста и когда успел подменить девочку?!

– Или это мимик… – прошептал Абесибо, напряженно разглядывая девочку.

– Нет, принцесса Бадба восприимчива к магии, как любой другой человек, – улыбнулся Илла Ралмантон и прозорливо взглянул на консулат.

– Зачем тогда было это представление? – прокаркал ворон-казначей.

– Почтенный Дзабанайя, уведите принцессу, пожалуйста, – попросил Илла. – Консулат еще не закончен. Ведь собрались мы здесь совсем по иной причине. Ваше величество…

Илла коварно улыбнулся и обратил свой взгляд к молчаливому королю. Тот встрепенулся, будто понимая, чего от него хотят, и крикнул, уже громче, напрягая голосовые связки:

– Стража! – приказал он.

Под своды зала с грохотом латных, тяжелых сапог ступило порядка полусотни мечников. Дверь прикрыли. Стража застыла в ожидании приказа, а Илла, кашляя, поднялся.

– Все знали, что принцессе Бадбе угрожает опасность, – начал советник. – Угрожает не только от короля Гайзы, но и от нашего двора. Консулат был создан, как орган мудрого правления, собрание величественных мужей, которые должны были, придя к взаимному согласию, править Элейгией. Однако многие недобросовестные мужи, не смирившись с волей короны, в порыве златожорства решили устранить девочку.