– Да, – без колебаний ответила я и снова улыбнулась. – Даже замуж за тебя пойду, хотя вечность вдвоем – это намного лучше.

Моран на секунду прикрыл веки и с невыразимым облегчением выдохнул.

Но стоило ему наклониться, как меня словно обожгло дурным предчувствием. Чувство опасности взвыло сиреной, перед мысленным взором замелькали уже знакомые, ужасающе реальные картины, но понять, откуда исходит угроза и как ее предотвратить, я не успела.

Таалу вздрогнул всем телом, словно его ударили в спину, и выгнулся от боли, издав болезненный полустон-полурык. Его голова запрокинулась, глаза широко распахнулись. Застывшее лицо помертвело. А из распахнутого рта неестественно медленно поползла вниз тоненькая алая струйка.

Всего мгновение он стоял, покачиваясь на широко расставленных ногах и силясь что-то сказать. После чего как-то разом осел и медленно опустился на колени. Под раздавшийся где-то неподалеку хриплый, похожий на воронье карканье хохот и торжествующий, полубезумный выкрик:

– Он мой! И всегда будет только моим!

Это было словно в дурном сне… в том самом проклятом кошмаре, который в последнее время упорно преследовал меня по ночам. Запрокинутая голова, посеревшая, истончившаяся кожа и стремительно угасающий, пробирающий до самой души взгляд, в котором горечь переплелась с обреченным пониманием и стремительно зарождающимся ужасом.

– Уходи! – прошептал повелитель моранов, глядя на меня широко раскрытыми глазами. – Уходи, Нора! Больше мне не сдержать Смерть! Скоро ее здесь станет слишком много!

– Таалу! – крикнула я, падая вместе с ним на колени, и чуть не взвыла, когда обхватила его одной рукой за спину и нащупала торчащую под левой лопаткой рукоять ножа. Того самого, ритуального, который обезумевшая от ярости леди Шиис всадила в него до упора.

– Он мо-о-о-ой! – хрипло выкрикнула эта дрянь, когда в груди повелителя что-то нехорошо заклокотало, а стекающей по подбородку крови стало еще больше. После чего девица снова оглушительно расхохоталась. Каким-то исступленным, нечеловеческим, каркающим смехом, который никак не мог принадлежать разумному существу.

Не обращая на нее внимания, я торопливо приложила ладонь к груди морана, направив в него всю благодать, которой владела, а второй ухватилась за рукоять ножа, планируя вытащить его, как только станет ясно, что рана готова закрыться. Одновременно с этим истово взмолилась богине, надеясь, что она не откажет в помощи.

Однако время шло, кровь все текла и текла, а впавший в беспамятство повелитель выглядел едва ли не более скверно, чем минуту назад.

– Наш свет на него не действует! – в ужасе прошептала я, поняв, что моя благодать соскальзывает с владыки, как вода с прибрежного валуна. – Что мне делать?! Пожалуйста, мама, помоги!

– Боюсь, это не в моих силах, – глухо отозвалась госпожа Тейлара. – Не забывай: я сложила свои полномочия несколько лет назад. А смертельная рана – это удел сильнейшей.

Я стиснула зубы, надеясь, что у нас еще есть какой-нибудь выход, но через пару минут была вынуждена признать: исходящий от меня свет не мог помочь умирающему владыке – мы были слишком разными. Имели различных покровителей. Владели противоположной по знаку силой, из-за чего даже сейчас, когда Таалу стал слаб, мой свет не приносил ему ни вреда, ни пользы.

Повелитель однажды сказал, что моя магия на него не действует. Но я тогда решила, что это касается лишь боевых заклинаний. А получается, что мой свет и в целительстве для него бесполезен? Точно так же, как на меня не подействовала его тьма?

Безумный смех леди Шиис взвился под самый потолок, заставив меня поднять голову и невидящим взором уставиться на размеренно раскачивающийся на краю пирамиды силуэт в развевающихся белых одеждах. Какое-то время я еще смотрела на исказившееся лицо убийцы, на ее распахнутые, неестественно блестящие глаза, болезненно искривившийся рот, скрюченные пальцы, которыми она держала второй ритуальный нож… и даже не вздрогнула, когда полоумная моранка с пронзительным воплем прыгнула с места, целясь этим ножом мне в горло, а загородившая ей дорогу настоятельница сокрушенно покачала головой и коротко взмахнула боевым посохом.

Несостоявшуюся супругу повелителя сбило с ног и как пушинку сбросило с огромной пирамиды. Но я не стала смотреть на ее бесславную кончину. И даже не вздрогнула, когда через пару томительно долгих секунд внизу раздался отвратительный мокрый шлепок.

Обняв хрипло дышащего Таалу за плечи, я бережно уложила его на каменный пол – так, чтобы не сдвинуть лезвие ножа в ране, и, ласково погладив по щеке, прошептала:

– Я спасу тебя, Таалу. Только не мешай, ладно?

А потом протянула в сторону руку и чуть громче добавила:

– По, давай попробуем вместе.

– Не смей использовать чистое благословение, – предупредила мама, по-прежнему держась поодаль. – Для морана оно будет сродни боевому заклятию. Не забывай – он все-таки смертен, а значит, как минимум одна слабость у него есть.

Я прикусила губу.

Так вот в чем дело! Получается, я уязвима для его прикосновений, а он – для полноценного благословения?

– Тогда как ему помочь, мама?!

– Уже никак, – с тоской прошептала госпожа Тейлара.

– Но я должна сделать хоть что-то!

– Оглянись, милая… Неужели ты не видишь? Уже слишком поздно! Смерть идет за нами!

Легонько сжав безвольную руку Таалу, я подняла голову и тревожно огляделась.

Тронный зал быстро пустел. Оцепившие пирамиду стражники медленно и уверенно оттесняли последних гостей к выходу, оставив на полу лишь четыре распростертых тела, вокруг которых расплывалась большая лужа крови.

Кем они были? Для чего решили поучаствовать в заговоре? Это стало уже неважным. Главное, что после смерти их души благополучно отправились в обитель бога-отца. Тогда как сила… их смертельно опасная, неуправляемая, высвобожденная раньше времени сила так и осталась висеть над трупами в виде четырех плотных сгустков, к которым из углов уже потянулись первые щупальца встрепенувшейся тьмы.

Раалу как-то сказал, что Смерть похожа на море. И, глядя сейчас на то, что происходило внизу, я вдруг подумала, что, когда мораны умирают, их сила, как и в случае отлучения, тоже стремится вернуться к источнику. Всего несколько минут назад таким источником был брат повелителя. А сейчас, словно откликаясь на призыв внезапно получивших свободу душ, энергия Смерти неумолимо возвращалась, стекалась к пирамиде со всех сторон. Сначала тоненькими, едва заметными ручейками, затем целыми реками, а потом и могучими волнами, от которых не было спасения никому.

«Значит, Раалу не справился, – отстраненно подумала я, глядя, как стремительно заполняется этой черной хмарью зал. – Когда высвободилась сила убитых, ее оказалось слишком много для него одного. Вероятно, его сосуд просто переполнился. Возможно, разрушился. А значит, очень скоро Смерть придет за Таалу и окончательно его уничтожит. А вместе с ним – и всех нас».