С трудом затащив себя на последнюю ступеньку, первая из невест чуть ли не со скрипом разогнулась и упрямо вскинула голову, заставив меня тяжело вздохнуть.

Змеюка… то есть леди Шиис де Сиин, конечно. Но это ж сколько надо иметь упрямства и как неистово желать выйти замуж, чтобы даже сейчас, качаясь от непонятной слабости, кривить губы в торжествующей улыбке и одновременно кидать на меня ненавидящие взгляды? Неужто быть владычицей для моранки настолько почетно? И неужто она готова рискнуть даже собственной жизнью, чтобы хоть несколько лет, но все же носить статус матери наследника престола? И обрести власть, которую при других условиях ей никогда не заполучить?

Две другие девушки выглядели еще более плачевно, чем леди Шиис. Они казались настолько измученными и с таким трудом держались на ногах, что я едва не кинулась навстречу. Мне вдруг подумалось, что еще немного, и моранки просто упадут! И это после того, как повелитель полностью отдал силу брату?!

– Подойдите, – сухо велел моран, окинув невест равнодушным взглядом. – Первая, сумевшая приблизиться к алтарю, будет допущена к ритуалу. Остальные две получат шанс, если первая не справится.

Меня от его тона передернуло, а вот змеюка, несмотря на слабость, упрямо выдвинула подбородок и, клонясь, словно от сильного ветра, медленно, но верно двинулась вперед. Две другие девушки попытались последовать за ней, но одна осела буквально через два шага, не справившись с совершенно непонятной нагрузкой. А вторая сделала лишь на шаг больше и обессиленно опустилась на пол, оставив победу более целеустремленной подруге.

Стоило невестам упасть, как поднявшаяся до вершины пирамиды тьма мгновенно накрыла их плотным черным саваном. Я вздрогнула и все-таки ринулась на помощь, но владыка остановил меня властным жестом:

– Не надо. С леди ничего не случится. Как только обряд закончится, они придут в себя.

Кинув беспокойный взгляд на покрытые ожившей тьмой холмики, я неохотно кивнула и вернулась на место. А повелитель протянул руку и, сжав в ладони ощутимо подрагивающие пальцы леди Шиис, медленно и осторожно, словно опасаясь, что и последняя невеста некстати упадет, подвел ее к алтарю.

– Начинай, ведьма. Время не терпит.

Подавив раздражение, я наклонилась над столом, придвинула к себе обе чаши и, проворно раскупорив кувшин, наполнила их наполовину. Сваренный по всем правилам и получивший божественное благословение эликсир выглядел невероятно красиво – густой, насыщенно-янтарного цвета и тягучий, словно мед, он мгновенно напитал сухой воздух ярким цветочным ароматом. И заискрился тысячами золотистых искорок, несмотря на то, что света в зале не было и в помине.

– Протяните руки, – бесстрастно велела я, с раздражением отвернувшись от этого чуда. А когда мораны молча протянули ладони, по очереди проколола им пальцы, воспользовавшись ритуальными ножами.

Поймав капельку крови девушки, эликсир в одной из чаш мгновенно забурлил, едва не вскипел и приобрел кроваво-красный оттенок. Вторая чаша – та, в которую упала кровь повелителя, напротив, стремительно остыла, а зелье в ней лишь слегка порозовело. Но невеста совершенно не смутилась и, забрав из моих рук мгновенно похолодевшую емкость, без колебаний выпила ее содержимое.

Я покосилась на застывшую в уголке ее рта розовую капельку, которую, впрочем, девушка тут же слизнула, а затем протянула вторую чашу повелителю. И против воли вздрогнула, когда моих пальцев неожиданно коснулись, накрыв их почти целиком, его горячие ладони.

На долю секунды мы неловко застыли, глядя друг другу в глаза. Но потом я опомнилась и отвела взгляд, а Таалу неохотно разжал руки. После чего медленно отстранился, еще медленнее, словно сомневаясь или умышленно растягивая время, поднес чашу ко рту и коснулся губами тонкого ободка.

Леди Шиис следила за ним горящими от возбуждения глазами. Нравился ей Таалу или нет, но эликсир уже начал действовать, поэтому сейчас она видела перед собой не сурового повелителя и не грозного владыку. Перед ней стоял невероятно привлекательный и самый желанный на свете мужчина. Мужчина, который в ближайшие сутки будет принадлежать ей целиком и полностью. Тот, чьи прикосновения сведут ее с ума, а поцелуи покажутся слаще меда. Тот, кому она скоро будет отдаваться со всей страстью и со всем безумием влюбленной женщины. И станет для него такой же желанной и незаменимой, каким он кажется ей сейчас.

Таалу оставалось сделать всего один глоток, чтобы завершить вторую часть свадебного обряда. Переждать каких-то несколько минут, пока эликсир не обретет над ним сокрушающую власть. Но моран почему-то не спешил. Прикрыв глаза, он все еще неоправданно медлил, словно прислушиваясь к себе и упорно не замечая, как кружащая над полом тьма поднялась сначала до щиколоток, затем до колен, до пояса… и вот-вот готовилась поглотить его целиком.

Я тревожно прижала руки к груди, одновременно желая и отчаянно противясь тому, что он должен был сделать. Мечтая, чтобы он выбросил эту проклятую чашу и нашел какой-то другой способ… другую возможность преодолеть нависший над его семьей рок. Выбрал супругу в любое другое время и разделил ложе с кем угодно, но не с честолюбивой, непорядочной, насквозь пропитанной ядом женщиной, готовой ради титула владычицы абсолютно на все.

Таалу вдруг втянул ноздрями идущий от эликсира запах и, неожиданно решившись, рывком вздернул чашу, готовясь выпить ее содержимое одним махом, как горькое, но необходимое лекарство.

И именно в этот момент я осознала, что потеряла его навсегда. Крепко зажмурилась, чтобы не видеть, что будет происходить с новобрачными дальше. Вцепилась руками в край жалобно скрипнувшего столика и… едва не упала, услышав откуда-то издалека громкое и на редкость властное:

– Остановитесь!

Наверное, еще никогда в жизни я не испытывала такого безумного, воистину спасительного облегчения, как в этот безрадостный момент. Ошеломленно распахнув глаза, я вскинула голову и с нескрываемой радостью увидела, что Таалу отнял ото рта дурацкую чашу, после чего медленно повернулся, силясь понять, кто осмелился прервать ритуал на самом важном месте. А вместе с владыкой повернулась и резко изменившаяся в лице его почти уже супруга, из ослабевшей руки которой с оглушительном звоном упал опустевший кубок.

От раздавшегося звука я вздрогнула и перевела взгляд немного дальше. Туда, где в темноте внезапно появилась и начала стремительно разгораться подозрительно знакомая белая искорка. Похожая на маленькое солнце, она заставила сгустившуюся в зале тьму пугливо отхлынуть к стенам и убрать протянувшиеся к гостям черные щупальца.

На лице Таалу появилось непонимание, когда возле парадного входа, словно из-под слоя черной воды, медленно проступил человеческий силуэт. А когда стало понятно, что это не морок и не призрак, владыка моранов окончательно опустил чашу и потом только терпеливо следил, как ярко светящееся чудо приближается к пирамиде, и как перед ним почтительно расступаются многочисленные гости, одновременно опуская головы и прикрывая рукой слезящиеся глаза.