Замок щелкнул, и Андрей всем весом навалился на дверь – скорее бы прочь с лестничной площадки, где всегда могут быть любопытные глаза и уши.

– Инга, – виновато произнес он.

– Что? – неохотно отозвалась ведьма, включая свет.

И тут же зажала рот ладошкой, не давая крику вырваться на волю.

В розовом махровом халате и тапочках-кроликах Инга выглядела такой уютной и домашней, что Андрею захотелось зарыться лицом в ее роскошные вишневые волосы – чтобы просто заснуть.

– Инг, прости, – пробормотал он, пряча глаза, – это все луна, я ничего не могу поделать.

Ведьма отняла руки от лица, быстро подошла и обняла за шею. Она не обращала внимания на то, что черные клейкие сгустки остаются на нежно-розовых рукавах.

– Бедный мой, – пробормотала она, – что же ты наделал? Лучше бы ты провел эту ночь у меня. Тогда я бы смогла…

– Ничего бы ты не смогла. Я бежал. Хотел убежать от злости, от ревности, от ненависти.

– Ты так сильно ее любишь? – Инга внимательно посмотрела прямо в глаза, требуя ответа.

И Андрей кивнул. Затем положил на пол пистолет и патроны, кивнул на них.

– Вот, смотри, что я добыл.

– Лучше бы и не добывал, – хмуро ответила Инга, – зря ты все это, Андрэ, зря… Они тебя когда-нибудь поймают.

Вдруг ведьма спохватилась, попятилась.

– Что же ты стоишь? Проходи, сразу в душ, а то наследишь тут.

Андрей, не отрываясь, все смотрел на нее. Да, Инга понимала его как никто другой. Понимала, прощала и никогда не забывала, что лучше быть хорошими друзьями, чем плохими любовниками.

– Если ты действительно ее любишь, – тяжело произнесла ведьма, – то, наверное, мне следует сказать тебе одну очень неприятную новость. Я очень надеюсь, что ты примешь ее правильно, и будешь думать, как поступить дальше.

Андрей застыл на пороге ванной, где его ждали теплый душ и ароматное мыло. Хотя разве смоешь мылом кровь? Нет. Кровь смывается только кровью.

– Что за новость?

– Судьба Валерии, – Инга махнула рукой, – ну иди, иди. Небось, и в подъезде наследил.

…Андрей долго сидел под душем, сонно наблюдая за тем, как постепенно светлеет стекающая в белую ванну вода. Сперва – грязно-розовая, затем – чуть подрумяненная и, наконец, чистая, прозрачная. Он едва не заснул; после всплеска лунной злости накатывала усталость. Но вовремя постучалась в дверь Инга с вопросом, все ли у него в порядке, и Андрею пришлось покинуть теплый и чистый мирок полотенец и кафеля. Ведьмак облачился в длинный махровый халат, с отвращением оглядел себя в зеркале – видок еще тот, как после недельной попойки.

Инга уже была в постели. Андрей молча забрался под одеяло и прижался к ней словно щенок к теплому маминому боку. Наверняка и сам он также прижимался к своей матери, но это было так давно, что Андрей уже не помнил.

– Что, совсем фигово? – осведомилась Инга.

В темноте ее глаза настороженно поблескивали.

– Я не знаю, что мне делать дальше, – пробормотал он, принюхиваясь к знакомому аромату духов.

В ответ донесся шепот:

– Я тоже не знаю, Андрэ. Но у меня очень стойкое ощущение, что пока жива Лерка, мне тоже угрожает нешуточная опасность.

Андрей вскинулся.

– Эрик?..

Но Инга замотала головой.

– Не знаю. Правда не знаю. Кажется, друг мой, что жизнь моя помаленьку подходит к концу. Я стараюсь не думать об этом, но… как не будешь думать?

– А что с судьбой Леры?

Ему показалось, что Инга разочарованно вздохнула. Как будто ожидала услышать от него что-то другое, совсем другое.

– Ты о ней не забудешь, да? – ведьма помолчала. А потом, так и не дождавшись ответа, сказала, – тогда слушай…

…То был странный день. После того, как уехал Андрей, я оказалась предоставленной самой себе. Эрик уединился в кабинете, когда я проходила мимо, то услышала как он с кем-то раздраженно спорит по телефону. Мне удалось разобрать только «не лезь не в свое дело», а затем Эрик стал говорить тихо, видимо, почувствовав мое присутствие.

За окном стоял пасмурный день, собирался дождь – небо обложили серые, низкие тучи. Рука моя болела нещадно, игнорируя инъекцию кеторола, температура наверняка перевалила за тридцать семь, но градусника в обозримом пространстве не было, а обращаться лишний раз к хозяину дома не хотелось.

Я вернулась в спальню, легла, не раздеваясь прямо на шелковое покрывало цвета кофе с молоком. Наверное, я заснула – но пришедшие сновидения были настолько реальны, что даже много лет спустя я искренне считала их не только эфемерными видениями.

…Я лежу на кровати, глаза открыты. Тишина в комнате, тишина в доме – словно Эрик отлучился ненадолго. Ведь когда инквизитор в пределах особняка, не бывает такого мертвого, пустого молчания. А сейчас я, пожалуй, совершенно одна. В пижаме с утятами, с перебинтованной рукой, которая выпивает все силы. И вдруг начинает открываться дверь. Сперва плавно поворачивается никелированная ручка, щелкает послушно замок… А я продолжаю неподвижно лежать, с равнодушием ожидая того, кто сейчас войдет.

Мне не было страшно, а сон не был кошмаром. Я действительно ждала кого-то… Близкого, понятного. Не врага.

И он вошел: высокий, плечистый. Кремовые брюки с наглаженными стрелками, белоснежная рубашка с коротким рукавом, открывающая взгляду крепкие загорелые бицепсы. Кистей рук почему-то я не разглядела, хотя, конечно, руки были на месте. Я подняла глаза и очень спокойно уставилась на размытое пятно вместо лица. Да-да, незнакомец из сна, с другой планеты! Но страха не было. Я смотрела на него с интересом, как будто он должен был сообщить нечто важное – не только для меня, для всех нас…

– Ждешь? – спросило меня это пятно.

Я кивнула.

– А я вот что подумал. Оставлю-ка я тебе жизнь, Лера. Вы можете искать меня сколь угодно долго, но никогда не найдете. Мне нет резона убивать Генриха.

А-а, так вот значит кто этот человек без лица!

Впору бы испугаться – но нет. Где-то в глубине души я точно знала, что сейчас… именно в эти мгновения Яков Шпренгер не причинит мне никакого вреда.

– Но он тебя разыскивает, – собравшись с духом ответила я.

– Он может меня разыскивать также долго, как будет стоять этот мир, – в голосе змейкой скользнула насмешка, – это его право. Мне же он не нужен. Разве стала бы ты рисковать собой, чтобы сохранить пустую консервную банку? Нет. Вот и он для меня… все та же банка. Я ему нужен, он мне – нет. Так что, леди и джентльмены, можете искать меня и дальше. Меня же нынешнее положение вещей вполне устраивает.

– И даже то, что мы связаны?