– Ну, давай, чего ты ждешь? – хрипло спросил Андрей, – я никуда не бегу, как видишь…

– А кровь моя останется на твоих руках, – скороговоркой закончил Эрик, – как пафосно, черт возьми!

И вдруг, отлепившись от стены, инквизитор двинулся ко мне.

– Пусть Валерия сама решит, где ей находиться, – обронил он на ходу, – мадемуазель Валерия, можете выходить. Подслушивать некрасиво, воспитанные девочки так не делают.

…Я поняла, что краснею. И ведь ничего с этим не поделаешь: кровь прилила к щекам, кожу закололо мелкими иголочками. В забинтованной руке опять заелозило колючей проволокой, пришлось дышать глубоко и часто, чтобы разогнать собравшихся перед глазами серых мошек. А затем словно ледяной водой в лицо плеснули, и Эрик, донельзя похожий на ученого ворона в очках, осторожно взял меня за плечи. Одними губами произнес:

– Иди, там тебя ждут.

Потом он легко подтолкнул меня к порогу, а сам развернулся и ушел прочь, почти бесшумно шагая по солнечному паркету. Я сделала глубокий вдох как перед прыжком в воду… Что ж, это мудро – взвалить на мои плечи всю ответственность за принятое решение. Я переступила через порог гостиной.

Там, у античной напольной вазы, меня ждал Андрей. Он ничуть не изменился: все тот же пиджак цвета серебристой ели, безукоризненная сорочка, дорогой галстук… Пшеничные волосы, солнечными прядями падающие на загорелый лоб, упрямый подбородок, глубокая складка меж широких бровей. Но глаза потемнели от горя, и цветом уже не напоминали спокойную гладь Средиземного моря – скорее, бушующий океан страхов и ныне мертвых надежд.

– Лера! – едва слышно выдохнул он и сделал шаг в мою сторону. Так, словно я… Увы. Словно я стала опасным хищником, к которому и приближаться можно было только с опаской, а еще лучше – с кнутом или пистолетом.

Принять это оказалось настолько тяжело, что я с трудом заставила себя ответить. Но в то же время, в один-единственный миг, мне стало ясно: мы никогда уже не сможем относиться друг к другу так, как раньше. Пропасть разверзлась под ногами, а мы… мы с Андреем оказались двумя сухими щепками, которым было не под силу пересечь бездну.

И глупо думать о том, что кто-то кого-то спасал. Я спасла его, он – пытался помочь мне, вызволяя из пещеры монстра, при этом едва не теряя сознание от ужаса. Все это теперь походило на дешевую мишуру. Или на осыпающиеся по осени листья – когда иллюзия золотого дерева крошится глиняными черепками, а остаются голые, черные ветви, уже спящие и готовые встретить первый мороз.

– Привет, – прошептала я, бочком подбираясь к креслу.

И замолчала. Сил говорить не было, да и говорить было не о чем. Теперь… не о чем…

Я села, положила руки на колени и спокойно взглянула на Андрея.

А он вдруг стиснул кулаки и простонал:

– Я убью его! Что он с тобой сделал?!!

– Да ничего особенного, – я пожала плечами.

Наверное, нужно было волноваться, расплакаться, в конце концов… Но слезы высохли, а душа моя постепенно впадала в спячку в ожидании новой весны.

– Ты не понимаешь, Лера! – Андрей вдруг метнулся ко мне, стал на колени, заглянул в глаза, – когда я увидел тебя впервые, ты была прекрасна, а еще не открывшийся Дар освещал твое лицо небывалым светом. Ты могла… могла стать величайшей из целительниц… если бы только…

Он осекся, пристально всматриваясь в мое лицо. А я застыла под его взглядом, прислушиваясь к собственному сердцу – вдруг еще не все потеряно?.. Нет, похоже, все…

– Почему ты молчишь? – пальцы Андрея легли на мои, – я пришел, чтобы забрать тебя отсюда. Еще можно спасти то, что осталось, и ты поживешь нормальной человеческой жизнью… насколько это будет возможно.

– А что со мной не так?

Он держал мои руки в своих, по запястьям растекалось приятное тепло – и не более того.

– Твой знак ведьмы, – Андрей скривился, – я не могу сказать, на что он будет похож в итоге, но слишком уж он темным становится. Страх, отчаяние, злость. Вот что я в нем вижу. А тогда… Были свет и любовь.

Я пожала плечами. И что нового мне сказал Андрей? Я уже и сама догадалась, что Эрик терпеливо лепил из меня собственное подобие, теми же методами, какими лепили его самого. Наверное, по-другому не умел и не хотел.

– Почему ты убежал?– тихо спросила я, глядя на руки… которые когда-то была готова покрыть поцелуями.

– Что?!! А-а, тогда… – Андрей смутился. Опустил глаза. – я испугался, Лер. Очень испугался. Думал, что пришли за мной – а уж за тобой не должны были явиться в любом случае. Откуда мне было знать, что тебя обвинят в убийствах?

– Понятно, – прошептала я и опустила голову.

– А тогда, в водонапорной башне, я был уверен что ты стала приманкой, – пробормотал ведьмак, – я едва с ума не сошел, зная, что ты в руках этого…

– Но ты даже не пытался меня искать! – я выдернула свои руки из его, – тогда, когда меня схватила инквизиция… Ты ничего не предпринимал, ты не пытался доказать мою невиновность!

– А что я мог сделать? – он развел руками, – один против всей городской инквизиции?

Я задумалась.

Что плохого в том, что человек испугался, убежал, а меня бросил? Наверное, ничего. И осуждать не стоит. Он ведь не думал, что так все повернется. Да и теперь вот, пришел, рискуя жизнью, чтобы увести меня туда, где тишина, покой, любовь…

Но – там терпеливо поджидал меня и Яков Шпренгер. Да еще и Михаил, уверенный в том, что Валерия Ведова чудесным образом ожила и продолжает резню. А еще… Там больше не было любви. Все умерло, выгорело, замерзло. Из основания пирамиды выбили камень, и она превратилась в бесформенную груду обломков…

– Уходи, – прошептала я.

– Что?..

Андрей наклонился ко мне, я почувствовала щекой теплое дыхание с привкусом мяты.

– Лера, ты что? Я тебя люблю, моя милая, моя дорогая девочка.

– Уходи, – беззвучно повторила я и закрыла глаза.

Чтобы собрать крохи силы, чтобы устоять перед колдовским взором, перед чарами простых прикосновений…

– Как мне тебя убедить? – донесся тихий шепот, – тебе здесь не место. Эрик – чудовище, о котором все мы ничего не знаем. Мы не знаем кто он, сколько лет прожил и откуда пришел. Чем он тебя купил?

Потом он наклонился еще ниже и поцеловал меня, нежно и страстно, как в ту ночь на пруду. Я зажмурилась.

– Уходи, Андрей. Уходи, уходи!!!

– Но почему?

Вместо ответа я замотала головой, закрыла лицо ладонями. Боль в руке становилась невыносимой, зубы начинали выстукивать барабанную дробь. Не жар ли у меня?..

– Хорошо, – вдруг сказал Андрей, – я уйду сейчас. Но вернусь… Я тебя не брошу больше.

Тихие шаги – и все замерло.