он имеет право на всеобщее сострадание. Святой Франциск смог извлечь из скорби радость. Но он это сделал не потому, что не хотел страдать, что было бы худшим видом эгоизма. Он сделал это потому, что личные переживания не заслуживают слез. Он берег свою скорбь для того, чтобы понимать других людей и сопереживать им.

БОЛЕЗНИ

Однако страдание не оставляло его в покое. Епитимьи, невзгоды, нищая жизнь, утомление от проповеднической деятельности (в день приходилось посещать по четыре-пять деревень), ночевки на голой земле и отвратительное питание, — все это отразилось на его здоровье, которое и без того не было богатырским. В Египте его состояние ухудшилось. Глаза, черные, нежные глаза, которые говорили о Боге, окаймились кровью из-за неизлечимой восточной болезни. Братья и кардиналы убедили его прибегнуть к лечению: они напомнили ему о долге по отношению к телу, братцу ослу, как он его называл, и Франциск покорно подверг себя врачеванию железом и огнем, причиняющему в сто раз более острую боль, чем сам недуг. И все-таки он никогда не жаловался. Больше того, в последние годы, когда от него оставались кожа да кости, на руках и ногах горели стигматы, прогрессировали болезни печени, селезенки, желудка, от которых целыми днями его рвало кровью, — он называл болезни своими сестрами. Один простодушный брат сказал ему: «Отец, умолите Господа, чтобы Он избавил вас от этих невыносимых болей и скорбей».

Но святой Франциск с презрением отверг этот совет (если презрение вообще могло поселиться в таком сердце), и закричал: «Если бы я не знал, что ты человек простоты доброй и чистой, я бы тебя возненавидел и не захотел бы видеть тебя никогда больше, ибо ты осмелился осудить Бога, когда говорил, что Он посылает мне скорби, превосходящие мои силы».

Несмотря на крайнюю слабость, он бросился с постели, сильно ударился всем своим обессиленным телом, потом поцеловал землю и воскликнул: «Благодарю Тебя, Господь и Бог мой, за все мои скорби, и дай мне их еще десяток, если Ты этого пожелаешь, ибо я этого весьма желаю, потому что творить Твою волю — мое нескончаемое утешение».

Болезни посылает сам Господь, и они были для святого Франциска доброй, но еще не совершенной скорбью: воля их принимает и преобразует в терпение, но в них остается некий фон материальности, плотской замутненности, присущий грубым, бесчувственным натурам.

ИСКУШЕНИЯ

Святому Франциску были знакомы и те духовные брани, которые зовутся искушениями. Его душа радовалась радостью чистых сердцем и от любой скорби отражалась восторгом, как солнечный луч от зеркала. И эту душу два кошмарных года одолевала неотступная мысль: он боялся, что далек от Бога. Мысль эта так мучила святого Франциска, что нарушила его обычный душевный покой. Чтобы от нее освободиться, он молился, плакал, хлестал себя бичом, постился, скрывался от друзей. Более всего он сокрушался, что не может выглядеть радостным, хотя твердо хотел этого.

И вот наконец пришло утешение от Господа. Он молился в маленькой церкви Санта Мария Дельи Анджели и услышал голос:

— Если будешь иметь веру с горчичное зерно и скажешь этой горе: «Перейди отсюда туда», и будет по слову твоему.

— Что это за гора? — подумал святой Франциск.

Голос продолжал:

— Эта гора — твое искушение.

Словно тот, кто полагает, что болен, но по слову авторитетного врача вскакивает с постели, святой взбодрился и воскликнул:

— Значит, Господи, да будет так, как Ты сказал.

Так он избавился от кошмара и понял, что причина всех наших бед — недостаток веры.

Иногда дьявол испытывал его воспоминаниями о прошлой жизни, желанием вкусить мирских радостей. Однажды, зимней ночью в обители Сартеано, когда он пытался заснуть на камне и ветер, продувая келью, пронизывал его до костей, искуситель избрал для своего нападения тоску по семье. Он предложил столь живому воображению святого прекрасную просторную гостиную, горящий камин, ему улыбалась милая женщина, и стайка детей называла его папочкой.

— Спеши получить эти радости, если хочешь. Ты еще молод! — нашептывал бес.

Чтобы сразу же отогнать незванного гостя, Франциск упал на колени, снял верхнюю одежду и принялся хлестать себя веревкой, приговаривая:

— Брат осел, ряса принадлежит Ордену, душа — Богу. Пути назад нет для тебя.

Но нечистый не отставал:

— Можно принадлежать Богу и без твоих безумных выкрутасов. От доброго отца семейства пользы больше, чем от тебя.

— Ну что ж, сейчас я тебе дам семью, — подумал святой Франциск.

В нем еще оставалось что-то от озорного мальчишки, и вот он пошел во двор и принялся быстро-быстро лепить фигурки из снега. Всего он изготовил семь фигурок.

— Жены тебе захотелось? Вот пожалуйста, самая большая и есть твоя дражайшая половина. Детей хочется? Да вот их целых четверо, два мальчика и две девочки. Но семья получилась не маленькая, понадобятся слуги. Вот и они, лакей и горничная.

Франциск согрелся, занял руки и голову делом, в труде отвлекся от соблазнительных мыслей. При свете луны он разглядывал свое семейство из снега и рисовал в воображении ту суровую грань реальной жизни, которую дьявол предпочел от него утаить:

— А теперь, мой милый, поскорее одень их, ведь они умирают от холода. Ну а если тебе трудновато окружить попечением всех этих людей, посвяти себя одному Господу Богу, и Ему одному служи.

Эти рассуждения, холод и веселая возня со снегом прогнали дьявола. Святой в радостном настроении вернулся в келью и тут наткнулся на удивленный взгляд брата, с которым вместе спасался. Он покраснел, а потом с обычной своей простотой объяснил брату значение семи снежных фигурок.

Но дьявол, вытолканный в дверь возвращался в окно.

Как-то поздним вечером в Треви святой вошел в заброшенную церковь. Он решил провести здесь ночь и попросил своего спутника, брата Пачифико, оставить его одного, вернуться в больницу для прокаженных, а на следующее утро придти за ним в церковь. Святой Франциск очень дорожил свободой и ночами, которые посвящал беседам со Всевышним, но на сей раз в этой заброшенной церкви нечистый использовал против него весь свой арсенал мерзких видений. Чтобы избавиться от них, святой вышел из церкви, перекрестился и приказал дьяволу именем Божиим оставить его в покое. На рассвете брат Пачифико застал Франциска на коленях перед алтарем. Пачифико тоже стал молиться, но на хорах, и вот напротив Распятия он увидел райскую сферу и множество сияющих престолов. Один из них был выше других и искрился самоцветами. И голос сказал ему: «Брат Пачифико, брат Пачифико, этот престол был Люциферов, а будет —