Конь вскинула брови, показывая, что этот аргумент представляется ей достаточно весомым.

– Все чудесатее и чудесатее, – пробормотал Павлентий, искоса разглядывая истертый пластик.

– Ладно, а что ты сам думаешь, Терапевт? – Девушка коротко затянулась и отложила билет в сторону. Его тут же подхватила Няшка.

– Знаете, я совсем не разбираюсь в мутантах, – произнес тот. – Но я все-таки ее оперировал и с уверенностью могу сказать, что Федька – прыгун особенный. Необычный.

– Избранный, что ли? – фыркнул Горелый.

Врач поморщился.

– Я имею в виду, она как будто… не совсем прыгун. Она понимает простые слова – Няшка мне рассказывала; ее плоть вполне нормальная, на спине только старый заживший шрам, – он усмехнулся, – очень иронично выглядит, зная, в каком состоянии обычно бегают ее сородичи… и главное, она умеет сдерживать себя. А следовательно – она мыслит.

– Значит, с ней можно будет полноценно поговорить? – осторожно спросила Няшка.

– Не уверен. Это как… – Терапевт пощелкал пальцами, подбирая наиболее удачный пример. – Как с перезагруженными. Помнишь Чекана? Бедолагу, попавшего под ребут, которого к нам принесли прошлой осенью.

Няшка кивнула. Сталкера, сошедшего с ума из-за того, что он оказался не в то время не в том месте, помнили все более-менее постоянные обитатели бара. Чекан частенько заглядывал в «ХЗ» и неплохо общался с Павлентием. В тот раз он со своим приятелем пошел выполнять заказ ученых на какие-то растения из гущи леса. Роковой стала одна мелкая ошибка: Чекан не учел, что артефакт, найденный им и беспечно положенный в неизолированный контейнер, заставлял врать электронные и магнитные приборы. Когда смартфон начал нести откровенную чушь и самопроизвольно включать каждую минуту будильник, старый сталкер решил выключить его и воспользоваться бумажной картой и обычным магнитным компасом, ничтоже сумняшеся показавшим стрелкой на восток вместо севера. К началу перезагрузки они с напарником ушли слишком далеко от всех возможных укрытий. И вот тут сработала еще одна штука: напарник, свежий и почти целый в плане аномальной активности, держался дольше – первым крышу снесло именно Чекану. Он прострелил приятелю колени и ушел в лес. Тот полз на руках целые сутки, в итоге встретил пару авантюристов, промышляющих артефактами на подступах к центру Зоны, и рассказал им эту историю, прежде чем умереть от истощения и боли. Чекана искали все: и паладины, и светляки, и простые сталкеры: ученые не скупились на плату любым желающим. Нашли в итоге военные, они же конвоировали его до научгородка у границ Зоны. Путь лежал как раз через «ХЗ», и Терапевт успел поближе познакомиться с бывшим завсегдатаем бара до того, как его навсегда посадили в одну из изолированных камер научного комплекса. Так Чекан стал научным объектом.

– Так вот, – продолжал врач, – помнишь, я рассказывал о том, что с ним было. Он не успел совсем подвергнуться влиянию Зоны, был как бы одновременно собой и не собой. Это не была пустая оболочка, движимая инстинктами, он еще помнил себя, понимал, что происходит. Но сопротивляться не мог. И это было необратимо.

– Думаешь, здесь то же самое? – подала голос Конь. – Но ведь Чекан стал перезагруженным, а не мутантом. Ребут не превращает в прыгунов. И потом… что вообще здесь делать девчонке из города? Такое ощущение, что ее похитили, привезли сюда и…

– И?

– И заставили мутировать.

Повисла тишина.

– Ерунда, – твердо проговорил Горелый. – Как? Заколдовали, что ли? Катастрофа прошла, не превращаются больше люди в прыгунов. Тут и думать нечего!

– А я бы все же подумал. – Терапевт кивнул на карточку, которую по-прежнему сжимала в руках Няшка, и встал. – Есть способ узнать точно, но мы им не воспользуемся. Потому что не сможем.

– Да чего гадать? Сейчас пойду и спрошу у нее лично! – Няшка вскочила и направилась к ступеням. – Заодно посмотрю, как она.

– Куда?! – подпрыгнула Конь. – Без меня не смей! А если она кинется на тебя, а ты без… – Девушка растерянно осмотрелась. – Блин! Я же пушку в комнате оставила! Ладно, сориентируемся на месте. Пошли.

– Вас подстраховать? – предложил сталкер.

– Не надо. Меньше народа – больше кислорода, – отмахнулась Конь. – Если что – позову.

Оставив компанию в сугубо мужском составе, девушки поднялись наверх. У самой двери Конь вышла вперед и, тихонько приоткрыв ее, проскользнула внутрь. В комнате было темно, хоть глаз выколи, но ПП нашелся сразу у стенки, и девушка схватила его, сразу почувствовав себя увереннее. Она подала знак Няшке, и та щелкнула выключателем, заскакивая следом и закрывая дверь. Внутри царили порядок и тишина. Терапевт убрал после себя все инструменты и следы проведенной операции, а мутант неподвижно лежала на кровати, накрытая чистой простыней до плеч. Под голову ей врач подложил скрученный валиком халат, а старую испачканную кровью простыню успел заменить на чистую. Все же склад запасов медицинского белья, найденный ими в соседнем с больницей здании еще в прошлом году, оказался очень кстати. В простынях и наволочках у постояльцев «ХЗ» недостатка не было.

– Ну что там? – Конь села на вторую кровать у противоположной стены, но оружие держала наготове.

Няшка тем временем осторожно подошла к прыгуну и внимательно рассматривала результаты работы врача. Терапевт постарался на славу: раны на груди Федьки больше не кровоточили, а ее дыхание выровнялось, хоть и оставалось тяжелым и хриплым, кожа на лице, еще несколько часов назад свисавшая рваными лоскутами, теперь была аккуратно сшита ровными стежками, идущими пунктиром вдоль щек и лба. Шрамы, конечно, останутся, но так Федька будет гораздо больше похожа на человека, чем на мутанта.

– Все хорошо, – улыбнулась Няшка, тихо радуясь, что теперь им, возможно, даже не понадобится ее прятать от других, научить бы только ходить прямо…

Но тут мутант пошевелилась и приоткрыла глаза. Яркий, по сравнению с недавней темнотой, свет заставил швы на ее лице задвигаться.

– Федя, привет! – Девушка без малейшего страха присела на край кровати рядом, так, чтоб та могла ее видеть. – Это я – Няшка. Ты меня узнаешь?

Прыгун в ответ молчала, вяло щурясь от света, но, тем не менее, смотрела прямо на сталкершу.

– Смотри, мы нашли это у тебя в кармане. – Няшка показала ей изношенную голубоватую карточку. – Это твой? Тебя зовут Аней?

Федька долго молчала, словно изучая взглядом документ, после чего с болезненным свистом вдохнула и закрыла глаза.

Конь, наблюдавшая все это со стороны, убедилась, что мутант не собирается предпринимать агрессивных действий и отложила свой ПП. Она подошла к подруге и взяла ее за руку.

– Пойдем. Пусть отдыхает. Видишь, она не горит желанием общаться. – Девушка мягко, но настойчиво увела напарницу к выходу. – Через день-другой очухается и ответит на твои вопросы. Может быть.

Конь выключила свет и, на всякий случай оглянувшись через плечо, вышла следом. Этой ночью придется спать где-то еще. В одной комнате с мутантом не расслабишься. Вот же притащила проблем на свою голову! Еще и этот студенческий… Сталкерша еще за столом успела рассмотреть его и фотографию милой улыбающейся девчушки, которая являлась пока неизвестно кем: жертвой их ручного мутанта или же им самим. Конь вдруг поняла, что ужасно устала, и, будь ее воля, уснула бы прямо тут, в коридоре, на полу.