– Не у вас, а у нас! – веско заметил Панов. Похоже, этого парня было трудно вывести из равновесия! – Офицеры приносили присягу! Это называется – долг. Лейтенант Рябов был холост, его мать получит пенсию. Костенко был женат, сыну полтора годика. – Он проговорил нудным тоном, будто речь шла о посторонних людях. – Мы предполагаем, что мальчик – полукровка…

– Как такое возможно?! – ахнула девушка.

– Жену изнасиловал васаг. Мы убедили бедную женщину не рассказывать мужу.

Роман кипел от негодования.

– Ты так просто об этом говоришь!

– Идет война! – тихо и внушительно проговорил капитан. – Каждый день приносит новые жертвы. Вы сумели убедиться в могуществе демонов. Мы не имеем права быть сентиментальными!

Он достал из портфеля лист бумаги, прочел мелкие цифры.

– Данная статистика приблизительна. Только за прошедшее десятилетие в Ленинграде родилось около пяти тысяч полукровок. Спустя тридцать – сорок лет эти люди будут управлять страной. Нетрудно догадаться, к какому финалу это может привести Советский Союз!

– Советский Союз распался…

– Я знаю. Имел удовольствие беседовать с твоей спутницей. Баш на баш, коллега! – Он в упор посмотрел на собеседника. – Твой черед, гость заморский! Рассказывай, что помнишь!

– Ни черта я не помню! – буркнул Роман.

Капитан уперся локтями о стол, крепко сжал запястья Авдеева. Его пальцы были как сталь, взор уперся в переносицу.

Он медленно проговорил четверостишие дважды. Роман моргнул, попытался освободиться, но капитан держал его руки крепко. Со стороны казалось, будто двое мужчин играют в непонятную забаву. Инна распахнула рот от изумления, не решаясь нарушить воцарившееся молчание. Панов повысил голос:

Роман предпринял новую попытку выдернуть руки из захвата, на шее Панова вздулись синие вены, капли пота выступили на лбу.

– Скинь покров и отзовись! – прокричал капитан.

Роман обмяк, веки опустились, он погрузился в дрему. Инна хотела что-то сказать, но Панов метнул на нее грозный взгляд, и слова застряли в горле. Он продолжил чтение загадочного стиха, но уже тихо, словно убаюкивая слушателя.

Роман заснул. Ему снился сон, больше похожий на мираж наяву. Он увидел сцену расставания с Донной. После поединка он скрылся проходными дворами. Типичный ленинградский двор-колодец вывел его к глухой кирпичной стене два метра высотой. Выщербленные по углам камни послужили отличным уступом для прыжка. За спиной громыхали шаги преследователей, он перемахнул преграду. Справа темнела подвальная ниша, как распахнутый беззубый зев великана. Здесь было сыро, тихо, капала вода из трубы. Школьный подвал. В этом подвале он выкурил свою первую сигарету и поцеловал одноклассницу, ощутив ладонью прелесть юной девичьей груди. Ее звали Маша Гронская. Интересно знать, как она теперь выглядит? Женщины стареют раньше мужчин. Наверху послышалась трель звонка, началась большая перемена. Роман отчетливо вспомнил закоулки подвала, он мог пройти здесь с закрытыми глазами. Врачи говорят, такова специфика начальных признаков атеросклероза сосудов мозга – давняя память сохраняется в деталях, когда как вчерашние события трудно вспомнить. Он двинулся вдоль стены, ориентируясь на пятнышко серого света. За обмотанной стекловатой трубой они прятали сигареты. Он сунул руку, пальцы нащупали пачку. Иллюзия становилась чрезмерно правдоподобной! Хлопнула дверь, яркая полоса дневного света озарила помещение. Послышались грубоватые детские голоса, так разговаривают мальчишки в период гормональной перестройки организма, стараясь походить на взрослых. Им вторил девичий смех. По ступенькам спустились старшеклассники. Началась шумная возня, чиркнула спичка, сигаретный дым смешался с сырым воздухом. Дверь распахнулась вторично, мужской голос окликнул:

– Кто там?!

Ребята вжались в угол, как нашкодившие щенята.

– Пацанята курят! – ответила женщина.

Сторож с притворной грубостью прокричал:

– Шагом марш наружу!

Старшеклассники покинули тайное место, окурки спешно утаптывались в пол. Воцарилась тишина. Странник поднял пачку сигарет марки «Шипка». Сухой табак высыпался наружу. Клон не курит. Роман являлся заядлым курильщиком с многолетним стажем. Спички валялись рядом, полупустой коробок. Он прикурил сигарету, дым заполнил легкие, приятный дурман закружил голову. Первая сигарета после длительного воздержания! И тотчас необычайно яркая картина возникла перед мысленным взором.

Невзрачный человек с узким крысиным лицом уставился на него в упор, оба его глаза были поражены болезнью, радужная оболочка обесцвечена. Он аккуратно сложил в ящик письменного стола паспорт, военный билет, свидетельство о рождении.

– Константина Титова больше не существует!

Его голос напоминал шуршание бумаги. Вкрадчивый, убаюкивающий.

– Так точно!

– Повторите! Кто такой Константин Титов?!

– Я не знаю такого человека…

– Вы прошли курс боевой выучки, теперь следует процедура психологической подготовки. Вы готовы?

– Готов…

Он увидел себя, будто со стороны, в центре комнаты. Здесь были серые стены, низкий потолок. Человек-крыса мгновенно преобразился. Сонный взгляд мертвых глазниц стал цепким, колким, он режет переносицу, от него жжет во лбу.

Голос сверлил мозг, подавлял волю.

– Вы проходили срочную службу в воздушно-десантных войсках! Ограниченный контингент вооруженных сил в ГДР.

– Так точно!

– Похвально! Ваши родители…

Человек-крыса мельком глянул в распахнутый журнал, скороговоркой зачитал имена отца и матери, затем сжал пальцы в кулаки, будто хотел ударить собеседника наотмашь, и медленно, чеканя каждое слово, проговорил:

– Вы не помните ничего из прожитых раньше лет. А сейчас повторите за мной!

Слова впивались в мозг, будто капли воды в подземелье, – звонко и оглушающе. Он послушно повторил стихотворение и тотчас позабыл его.

– Повторите слова!

Странник из всех сил напряг память, но ничего вспомнить был не в силах. Пустота. Он словно только что проснулся. Расплывчатые картинки замелькали перед глазами, как раскиданные в беспорядке игральные карты.

– Я не помню!!! – изо всех сил закричал Странник. Оглушающая тоска готова была раздавить его без остатка, человек-крыса довольно потер маленькие ладошки.