открыл глаза. Потолки и стены давили своей белизной. Он вздохнул, сел, поморщившись. Запах кожи и дерева с нотками цитруса.

— Как твое самочувствие? — Агатов бодро прошагал к кровати, сел на стул напротив Алекса, — что снилось? Так, давай это снимем, а потом запишешь.

Он сунул ему в руки белую папку, принялся снимать датчики. Алекс пытался прогнать остатки сна — слишком реального, чтобы быть просто сном.

— Я видел сцену из своего романа, — пробурчал Алекс, — я не досмотрел.

— О, хочу знать все подробности, — оживился Агатов, — но сначала запиши, нужно задокументировать. А мы потом сопоставим. Ты единственный, у кого есть результат! Очень надеюсь, что это следствие нашего вмешательства, и это можно будет применить на других испытуемых.

Еще толком не проснувшись, Алекс принялся записывать в подробностях все, что видел во сне. И белизну, и пустоту, и его небытие. Как был ничем и никем. И то, как стал кем-то. Не просто кем-то, а собственным персонажем.

Часть 5. Недостаточно

— Совершенно потрясающе! — Воскликнул Агатов, уминая кашу с ягодами за завтраком. Алекс рассказал во всех подробностях сюжет, который видел, и это привело доктора в совершенный восторг. — И вы на самом деле все ощущали? Прям как в реальности?

— Да, — усмехнулся Алекс, — порой даже ярче.

— Потрясающе, — повторил Агатов.

После завтрака Алекс сразу же поехал домой. Кот наверняка его потерял, сидел там, грустный и ненакормленный. Он никогда так надолго не оставлял его одного. Было немного стыдно перед пушистым другом. Но, кажется, это того стоило.

По пути Алекс раз за разом прокручивал в голове увиденное во сне — чтобы не забыть. Сцена обрастала новыми подробностями и деталями. Он еще никогда не чувствовал такой легкости, эйфории, такого рвения к работе над книгой. Дело наконец должно сдвинуться с мертвой точки: он видел сюжет так ярко, так полно, так… правильно. Будто в мозаике истории нашелся новый недостающий кусочек.

Кот приветствовал его недовольным мяуканьем, которое не стихало ни на секунду, даже когда Алекс насыпал в миску корм. Кажется, пушистый его отчитывал, жаловался, как ему тяжело было весь прошедший день.

— Ну все, Феликс, это больше не повторится, — гладил его по темной шерсти Алекс, успокаивая, — только ночь будешь без меня проводить.

Кот недоверчиво на него посмотрел, будто решая, прощать его или нет, и принялся хрустеть кормом. На сытый желудок точно простит.

Алекс поставил чайник, бросился к компьютеру, нервно переминался с ноги на ногу, ожидая загрузки. Чайник закипел — быстро налил себе чая, вернулся к компьютеру, который светился экраном приветствия. И Алекс наконец сел писать.

Вот оно, это давно забытое чувство — когда слова сами ложатся в предложения. По сути, он просто описывал пережитое, увиденное собственными глазами. От этого ладони потели от возбуждения. Он сам был героем своего романа, писал о свои чувствах и ощущениях, — о, как же это было прекрасно. Он не заметил, как провел несколько часов за работой, не отрываясь, не отвлекаясь. Ничто в мире не имело в этот момент значения.

«Селения поплелась за подругой, села за их столик у окна, откуда можно было наблюдать за прохожими…» и все. На этом магия закончилась. Алекса будто окатили ледяной водой: этого недостаточно! Он откинулся на спинку стула, руки било мелкой дрожью. Ему нужно было в лабораторию. Он должен был узнать, что будет дальше, он должен закончить! Из горла вырвался жалобный стон. Отчаянье. До поездки в лабораторию было еще больше пяти часов.

Он мерил шагами комнату, чувствуя себя крысой, у которой отняли кнопку, нажатие на которую заставляет испытывать удовольствие. Что ощущала бы та крыса? Электроды, подключенные напрямую к мозгу? Стены квартиры давили, будто клетка. Он с грохотом отодвинул стул, сел и уставился на экран монитора, раз за разом перечитывая последнюю написанную строчку. Дальше слова не шли.

Ему нужно было отвлечься, дожить до поездки в лабораторию, а там… там ему снова дадут эту чертову кнопку. Он вспомнил о заказе, над которым работал вчера. Открыл пустой документ. Долгие несколько минут смотрел в пустую белизну вордовского листа. Сжал челюсти, нервно выдохнув: ему хотелось избавиться от нее, от этой ненавистной белизны, убить ее. И он начал работать.

Белизна была побеждена ровными рядами текста, таблицами и схемами — пала, сдавшись непривычно быстро. Алекс перепроверил все еще раз, удовлетворенно кивнул и отправил клиенту. Сегодня заказ казался до смешного простым.

Он смог отвлечься на три часа — недостаточно. До поездки оставалось еще много времени. Он слонялся по квартире, проверил социальные сети (можно подумать, кто-то станет ему писать), почитал книгу, помирился с Феликсом, еще раз покормил его. Решив, что больше не может ждать, отправился в лабораторию.

Часть 6. Ника

Приехав раньше назначенного, Алекс хотел найти Агатова — передумал, поняв, что скорей заблудится, чем найдет нужный кабинет. Пожалел, что не додумался взять его номер, чтобы позвонить. К работникам с просьбой его проводить обращаться не хотелось.

Он сел в холле, разглядывая проходящих мимо сотрудников. По началу ожидание здесь казалось не таким томительным: он считал количество докторов и лаборантов — отличить их можно было по халатам. Остальные работники были в белой форме: футболка и штаны. Наскучило после двенадцати, и, кажется, кого-то он посчитал дважды.

— Ты из группы Агатова? — Рядом с ним на диван плюхнулась странного вида девушка, грубо вырвав его из дремы.

— А, — сонно буркнул Алекс, — да. А ты?

— И я, — кивнув, улыбнулась собеседница, — я Ника.

— Алекс, — он вернул ей улыбку.

Ника — миниатюрная, ростом едва ли до подбородка достала бы (и чего плюхается так, будто весит под сотню?) Волосы цвета розовой сладкой ваты, вьются мелкими локонами, ложатся на открытые плечи. Алекс провел взглядом по тонкой руке, украшенной татуировкой от запястья и почти до середины ключицы. Рисунок — будто мастер пытался впихнуть туда все цвета и сюжеты разом.

— Нравится? — Улыбнулась Ника, заметив его взгляд, — сама рисовала эскиз.

— Не могу понять, что изображено, но выглядит красиво, — кивнул Алекс, и Ника протянула ему руку.

— Можешь рассмотреть, если хочешь.

Алекс неловко взял протянутую руку, провел пальцем по аккуратным линиям. Мифологические мотивы: маска шакала (почему-то в синих и фиолетовых цветах), ниже — какие-то символы, похожие на руны. Из облака — протянутая рука с кубком, из которого бьет фонтан, переливаясь от голубого к фиолетово-розовому. Брызги воды обращаются в птицу, крыло которой украшает запястье Ники. Нарисовано очень мелко, чтобы все уместилось на маленькой площади ее руки: не поднесешь ближе к глазам — не