— А? Нет, просто задумался, — буркнул Алекс. Образ пропал.

Алания подошла к нему, что-то проверила на аппаратах. Скрестила руки на груди, о чем-то задумавшись.

— Вы говорили о побочных эффектах, которые наблюдались у предыдущих испытуемых, — внезапно вспомнил Алекс.

— Они прописаны в условиях договора. А именно в отказе от претензий. Хотя вы ведь его не читали? — Она говорила, даже не оторвав взгляда от аппаратуры. — Его никто до конца не читает, но обычно на этот пункт все-таки обращают внимание. Агатов всегда говорит только об эффекте, пытается заразить испытуемых этой идеей, чтобы они горели ей так же, как мы. Делает так, что испытуемые и сами хотят добиться результата. И на фоне этого побочки кажутся мелочью. У вас уже начались проявления, Алекс.

— Я не заметил, чтобы что-то изменилось, — он хмыкнул.

— Вы сорвались на меня сегодня за завтраком. — Она наконец повернула на него голову, взглянув как-то печально. — Излишняя раздражительность — один из побочных эффектов.

— Извините за это, — вернул ей ее же слова извинения.

— Не стоит. Все нормально. Но проблема в том, что они начались слишком рано. Потом эпизодическая раздражительность перерастет в постоянную нервозность. У части испытуемых отмечалась повышенная тревожность. Относительно безопасная продолжительность для исследуемых — семь-десять сеансов. Но мы не можем спрогнозировать, после какого именно начнется обратный эффект стимуляции. Наверняка вы заметили, что после проведенных здесь ночей вы лучше высыпаетесь, сил больше, повышается работоспособность.

— Пожалуй, — Алекс неуверенно кивнул, — обычно я всегда ложусь спать после обеда. Но последние два дня я бодр с самого пробуждения и до отхода ко сну.

— Если превысить количество сеансов, начнется повышенная утомляемость, апатия, сонливость. У некоторых испытуемых это перерастало в депрессивные эпизоды. По сути, мы заставляем мозг работать даже во сне, насильно повышаем его производительность. В какой-то момент он слишком сильно устает. Нам нужно будет вывести вас из эксперимента до того, как это случится.

— Но ведь я пока единственный, на ком есть хоть какой-то результат?

— Так и есть. Мы попробовали воспроизвести ваш результат на других испытуемых — ничего не изменилось. Вероятно, это зависит от исходных показателей, и то, что сработало на вас, сработает только на человеке с аналогичной картиной. — Она снова прошла к компьютеру. — Нужно будет подбирать настройки для каждого испытуемого индивидуально, и не факт, что мы уложимся в допустимое количество сеансов.

Алекс не нашелся, что ответить. Сколько времени у него есть: пять дней, неделя? Или его нет вовсе, раз уже проявляются побочные эффекты? В любом случае, он не хотел бросать, не добившись хоть какого-то внятного итога. Алания выглядела озадаченно. Сдастся ли она, оставит попытки? Почему-то он был уверен, что нет.

— Алания, кажется, у нас уходит слишком много времени на разговоры, — Алекс улегся обратно в постель, — давайте уже, включайте свою эту штуку и выясните, как моему мозгу это удается.

Закрывая глаза, он видел, как Алания улыбается. Ему хотелось, чтобы у нее все получилось.

Часть 10. Инакомыслие

Он снова был Селенией. В воздухе стоял запах масла, жареного мяса и картошки. Ноги болезненно гудели. Голова раскалывалась, ужасно клонило в сон. Селения провела ладонями по лицу, чтобы прогнать сонливость. До конца смены осталось совсем немного.

— Сель, там посетители за шестым ушли, иди прибери, — неприятный женский голос зазвучал из соседнего помещения.

Селения взяла поднос и тряпку, направилась к шестому, параллельно отмечая, с каких столов может прихватить грязные тарелки. Вторая официантка отпросилась пораньше, и теперь Селении приходилось отдуваться за двоих. Хотя начальство обещало заплатить чуть больше, а сейчас любые деньги лишними не были.

Она уже отдала все свои скудные сбережения, чтобы обеспечить матери лечение, но состояние ее все еще оставалось стабильно-неудовлетворительным. В больнице пошли на встречу, позволили оформить кредит. Оплатить нужно было много — намного больше, чем могла бы заработать официантка забегаловки.

Десять дней без выходных давали о себе знать. После рабочего дня она едва переставляла ноги, топая к себе домой: на проезд решила не тратиться, идти не так уж далеко. Браслет требовательно перемигивался желтым: нужно было натыкать галочек для принятия коллективных решений.

Селения открыла уведомления, поморщилась, заметив сообщение: «Гражданка Селения Бронкс, спешим уведомить, что вы не участвовали в принятии коллективных решений в течение двух дней». Будто Селения об этом не знала. Она открыла список положений, выдвинутых на голосование: за эти дни их накопилось одиннадцать.

Нужна ли городу новая транспортная развязка? Селения понятия не имела: до того, как машина сломалась, она ездила лишь по маршруту дом — работа. Поставила галочку, выбрав «нет». Новый спортивный комплекс? У кого-то есть время, чтобы его посещать. У Селении его не было: «нет». Она прошлась по остальным таким же бесполезным положениям. Неужели это не могут решать люди, которые в этом действительно разбираются? Откуда простому человеку знать, что должны изучать в научной лаборатории?

Селения остановилась на пункте, в котором предлагалось выбрать, чего не хватает городу. Не задумываясь, выбрала «Приют для животных». Не смогла сдержать стон негодования, когда увидела, что по предварительному голосованию побеждают торговые центры.

— Меня это тоже дико выбесило, — парень поравнялся с ней, кивнув на браслет.

Как долго он шел за ней? Что ему нужно? Селения запаниковала, и непрошенный собеседник это кажется заметил:

— Я не маньяк, — он поднял руки, тихо рассмеявшись, но продолжал идти рядом.

— Будь я маньяком, сказала бы так же, — Селения хмыкнула, немного расслабившись.

— Я Найл, — кивнул он и откинул небрежным движением руки упавшие на глаза светлые пряди волос.

— Селения.

— Тебе не кажется, что важность наших голосов в принятии решений — лишь иллюзия?

— Что ты имеешь ввиду? — Селения нахмурилась, слегка ускоряя шаг. Подобные разговоры были под запретом: не хватало еще, чтобы кто-то услышал.

— А то, что мы принимаем решения по какой-то ерунде. То, что действительно важно, решается без участия людей.

— Например? — Хмыкнула Селения.

— Например то, кому оплатить лечение из общего бюджета.

Селения резко остановилась. Следил за ней? Что ему нужно, черт бы его побрал? Первым порывом было развернуться и побежать обратно в кафе. Возможно, даже доложить об этом странном парне.

— Пожалуйста, выслушай, — Найл поднял руки, чтобы Селения их видела. Ее взгляд остановился на его глазах — пронзительно серых. В них читалось что-то, что заставило ее остаться на месте. — Предвещая твои вопросы: да, немного следил. Я работаю в больнице. Видел, как приходила к матери, как упрашивала врачей, рассказывала, что матери не хватило всего трех лет, чтобы получить необходимые льготы для лечения.