— Кубок — иллюстрация одной из карт таро. Символизирует эмоции и творческое начало, птицы — свободу и мир, маска Анубиса — как напоминание о конечности жизни, а руны — став на достижение цели.

Она забрала руку, неловко зажав ладони между коленей. Алекс пытался понять, что должно быть намешано в голове, если даже на руке — все и сразу.

— Ты, выходит, художник, — нарушил Алекс затянувшееся молчание.

— Можно и так сказать, — Ника хмыкнула, — только рисую на людях. Хочешь, и тебе что-нибудь набьем?

— О, ну нет, не дам я себя иголками тыкать, — рассмеялся Алекс.

— Ладно-ладно. Но ты подумай, — снова улыбка. — Вообще я надеюсь, что эксперимент поможет мне рисовать что-то действительно экстраординарное. Доктор Агатов предполагает, что я смогу буквально видеть перед глазами то, что родится на холсте. Сейчас с этим проблемы, сама я почти не рисую, только копирую чужое, добавляя что-то свое. А ты? Как сюда попал?

— Я пишу, — хмыкнул Алекс, — пытаюсь, если быть точным.

— Тоже своего рода художник, только вместо красок — буквы, — она мечтательно посмотрела в потолок, вздохнув, — ты можешь рисовать то, что я никогда не смогу — чувства, эмоции, мысли. — Она повернула к нему голову, — Это потрясающе.

— Я никогда не смотрел на это так, — Алекс несколько раз моргнул, чтобы осознать это странное сравнение.

— О, вы познакомились, — Агатов появился, захватывая всю прилегающую к нему территорию запахом парфюма. Как обычно широко улыбался. — Извини, Ника, не мог ответить на звонок. Ты уже поужинала? — Ника кивнула. — В таком случае можешь идти, Паола тебя ожидает. Утром загляну.

Ника кивнула доктору, бросила на прощание, что была рада знакомству и спешно удалилась.

— Хорошая девушка, — Агатов тепло улыбнулся, смотря ей в след, а после тяжело вздохнул, — правда, пока совершенно бесполезная для исследования. Она здесь уже четвертую ночь, но никаких результатов.

— А что вы…

— Будем пытаться дальше, конечно, — пожал плечами доктор, повернувшись к Алексу, — еще слишком мало времени прошло, чтобы опускать руки. Сегодня попробуем то, что сработало на тебе. — Он улыбнулся. — Ну что, поужинаем и повторим наш успех, м?

Они неспешно двинулись в сторону столовой. Алекс понял, что последний раз ел он здесь же, и это было утром. Желудок свело: возможно, он напоминал о себе и раньше, но Алекс был слишком зациклен на другом. Теперь его мысли занимала еще и Ника: что будет, если у нее и сегодня ничего не выйдет? А если не выйдет и спустя неделю?

— Вы расскажете, если получится с Никой?

— Если хочешь, — Агатов кивнул.

— А другие испытуемые, я смогу с ними познакомиться? — Теперь Алексу было любопытно, кто еще участвует в эксперименте. Наверняка это люди весьма интересные.

— Возможно. Но вы все приезжаете и уезжаете в разное время. Даже встреча с Никой — удача. Обычно она приезжает намного позже, а уезжает — раньше. Рабочий график, понимаешь ли, — Агатов усмехнулся. — Возможно, количество времени во сне влияет на то, что на ней не сработало.

— Понятно, — буркнул Алекс. Он надеялся, что, когда все получится, она покажет ему пару своих картин.

Может, взять у Агатова ее номер? Хотя вообще-то надо бы взять номер самого Агатова. Не успел — они дошли до столовой. Время на разговоры терять не хотелось, поэтому он быстро закинул в себя ужин и готов был сорваться в лабораторию. За всю свою жизнь ни разу он так не желал скорее уснуть, как сегодня.

Часть 7. Долг

Алекс наблюдал, как Селения собирает вещи. Сегодня он не был ею, был лишь сторонним наблюдателем ее жизни в Полярисе. Приблизился, разглядывая ее: высокая и худощавая, черты лица острые, мелкие, будто бы птичьи, но глаза вытянутые, миндалевидные — не подходяще хищные к ее птичьему лицу. Темные прямые волосы собраны в хвост, доходят почти до поясницы. Ее вряд ли можно было назвать красивой по общепринятым стандартам, но было в ней что-то влекущее, инопланетное: прекрасное в своей неправильности.

Она скидывала в чемодан одежду — совершенно беспорядочно, и, кажется, даже особо не разбирая, что именно скидывает. Огляделась, промчалась на кухню, нашла маленькую косметичку с лекарствами, впихнула в чемодан. Попробовала закрыть, выругалась себе под нос, когда не вышло. Вытащила часть вещей обратно на кровать, все же закрыла чемодан и, прихватив его, спешно направилась к выходу.

Погрузила поклажу на заднее сидение и залезла в электромобиль. Алекс не понимал, что происходит. Эта сцена, вероятно, должна быть куда позже по повествованию. Почему он не видит продолжение, а только несвязанные куски? Это нервировало.

Браслет на руке Селении замигал и завибрировал. Девушка прибавила скорость, игнорируя звонок. Солнце едва показалось из-за горизонта, и дороги были пустыми. Селения игнорировала и красные сигналы светофоров. Браслет завибрировал снова.

— Что тебе нужно, Лили? — Девушка почти кричала, ответив на входящий.

— Ты за рулем, что ли?

— Не твое дело.

— Ты знаешь… Селения, не делай глупостей, ладно, — тихий, почти извиняющийся голос подруги из динамика, — просто сдайся, и может люди решат дать тебе не сильно большой срок.

— В жопу людей, — Сель нервно рассмеялась, — ты ведь будешь первая, кто проголосует за максимальный. Все-таки я не просто нарушала режим коллективных принятий решений, как та же Фрида, я член оппозиционного движения. Хотя, полагаю, тебя уже поставили на рассмотрение заслуг перед обществом за то, что меня сдала. Да? — Она сделала паузу, — отвечай, Лили, мать твою!

— Я исполняла свой долг! — Послышался ответный крик. — И всего этого не случилось бы, исполняй ты свой!

— Долг, — протянула Сель, — все, что я знаю о долге — это то, что он у меня есть. Большой такой, денежный. А знаешь, почему? Потому что на лечение из общего бюджета дают средства тем, у кого они и без того имеются. Всем плевать на таких, как мы с мамой!

— Твоя мать всегда была законопослушной гражданкой Поляриса. Думаешь, она бы встала на твою сторону, если бы узнала, что ты — преступница?

— Встала бы, если бы выжила! — Сель нажала на кнопку браслета, и он с тихим щелчком ослабил хватку вокруг ее запястья. Аппарат полетел в окно, разбиваясь об асфальтовое покрытие шоссе.

Сель гнала машину прочь из города, как можно дальше. Она, в отличие от матери, никогда не была такой уж законопослушной гражданкой Поляриса, но теперь стала настоящим позором общества — преступницей в бегах.

Алекс открыл глаза, поморщился, увидев на стуле у кровати дремавшую Аланию. Стоит ли ее разбудить? Алекс решил дать лаборантке немного поспать, все-таки она