стекла. Намного спокойнее было бы, если бы стол был как у врачей — большой, деревянный, позволяющий хотя бы частично скрыться от пристального взгляда. Алекс поерзал, и кожа кресла издала под ним неприятный звук.

— Меня зовут Дмитрий Агатов. Можете называть меня доктор Агатов, — мужчина кивнул.

«Русский, но говорит без акцента» — отметил Алекс.

— Очень приятно, я…

— Ваше имя я уже знаю, — Агатов улыбнулся. — Что вы можете сказать о ноосфере? — он закинул ногу на ногу и сложил сцепленные ладони на колено.

Алекс непонимающе моргнул. Это что вообще за вопросы такие?

— В общем-то, ничего, — честно признался Алекс, понимая, что, скорее всего, на этом его собеседование и закончится.

— Вернадский считал, что ноосфера — сфера разума — возникла как результат эволюции биосферы. Он выдвинул гипотезу, что в ней сосредоточен разум всех людей на земле, и он, этот разум, может влиять на природные процессы, — он сделал паузу, хитро прищурившись, — и я могу сказать, что гипотеза эта доказана. Помимо этого, в ноосфере есть огромное количество информации: всей, которая когда-либо существовала, существует или только будет существовать.

— Какое это имеет отношение ко снам и исследованию? — «И ко мне» хотел добавить Алекс, но промолчал.

— Вы писатель, — собеседник сделал едва заметный кивок головой. Не ответил на заданный вопрос, но, вроде как, ответил на тот, который Алекс не решился задать.

— Это хобби, — Алекс подавил смешок, — какой из меня писатель? Рассказы на сайтах самиздата, которые никто не читает? Те самые, которые я добавляю хорошо, если раз в полгода. Роман, который я не могу закончить уже несколько лет…

— А хотели бы закончить? — Агатов улыбнулся, прервав его монолог о собственной ничтожности.

— Ну наверное. Да.

— Наше исследование поможет вам это сделать, — он поставил ноги на пол и слегка наклонился вперед, понизив голос, проговорил почти заговорщически. — Роман уже существует там, — он указал пальцем в потолок, — в ноосфере. Нужно лишь настроить нужную волну, чтобы его услышать.

— Когда я пишу, слова будто сами приходят мне в голову, а я лишь переношу их в документ, — задумчиво пробормотал Алекс, отводя глаза от внимательных глаз мужчины: выдержать его взгляд было совершенно невозможно.

— Потому что у творцов уже есть доступ к ноосфере. Все эти внезапные озарения ученых, идеи для романов, сюжеты фильмов… все это приходит оттуда. Пока мы формируем ноосферу, наполняя ее своим разумом, она формируется также сама, наполняется тем, что только может быть открыто — на основе нашего сознания. Знаешь ли ты, что наш мозг работает лишь на четверть от возможного? А все остальное — оно там, — он снова указал пальцем на потолок. — И все ненаписанные истории классиков, мелодии, что только зачинались в головах композиторов, не перенесенные на бумагу открытия, все идеи для фильмов, которые еще не успели снять — все это там. Только руку протяни!

Алекс пытался понять это и осмыслить. Он всегда считал, что пишет по вдохновению: когда слова будто сами собой ложатся в нужные предложения. Но оно посещало его крайне редко. А его собеседник предлагает возможность всегда иметь доступ к этому вдохновению? Он мог бы бросить ненавистную работу, навсегда отказаться от текстов на заказ для раздражающих клиентов и писать, писать, писать… В его воображении он уже получал предложения от издательств на свой роман-антиутопию, уже собирал множество восторженных рецензий от критиков…

— Этот доступ открывается через сны, — Агатов вырвал его из фантазий, — тогда, когда наше сознание над разумом не имеет власти. Наверняка вы сталкивались с этим: когда после сна приходит идея настолько прекрасная, что нужно ее реализовать. Но чаще всего сны — бесполезный калейдоскоп пережитых эмоций. Наше исследование призвано это исправить.

— Но я же не смогу писать во сне, — Алекс нахмурился, — а идей у меня и без того полно.

— А это следующий этап эксперимента, — улыбнулся мужчина.

— Я все еще не понимаю, почему я, — в его голове пульсировала навязчивая мысль, что он не подходит. Не оправдает ожиданий, на него возложенных.

— Вы творец, Алекс. У вас есть доступ, а потому открыть его, сделать постоянным будет намного проще. Я читал ваши работы, — мужчина откинулся на спинку кресла, — да, в них не хватает мастерства, но они талантливы. Идеи свежие, интересные. Ваш разум станет хорошим вложением в ноосферу. Мастерство нарабатывается лишь практикой и постоянством работы. И вот как раз его я вам и предлагаю — постоянство. Вы идеальный кандидат.

Идеальный кандидат. Алекс сдержал нервный смешок.

— Что от меня требуется?

— Всего лишь спать, — Агатов пожал плечами, — мы установим электроды для считывания мозговой активности и будем проводить транскраниальную электростимуляцию для усиления определенных волн. Нашей задачей будет выявление тех волн, на которых наиболее полно открывается связь с ноосферой. По пробуждению вам нужно будет заполнить дневник наблюдения. Вот и все, что от вас требуется в рамках исследования.

Мужчина замолчал, наблюдая за Алексом. Учитывая, сколько выплачивается за каждую проведенную здесь ночь, основную работу можно было спокойно оставить. По крайней мере, на время — все-таки исследование не будет продолжаться вечно. Но в целом, спать и получать за это деньги — это же выглядело как работа мечты.

— Так вы согласны? — Агатов огладил подбородок.

— Что мне нужно подписать?

С кипой бумаг Алекс разбирался до обеда. По началу он честно пытался читать договор, приложения, приложения к приложениям… сдался на третьей бумаге. Ставил подписи рядом с бесконечными галочками, пока текст не превратился в единое полотно. Последняя подпись походила на какую-то закорючку — рука отказывалась слушаться. Он облегченно выдохнул, сгреб документы в аккуратную стопку.

— Готовы начать сегодня? — Не отводя взгляда от окна, спросил доктор.

— А, ну… — Алекс заерзал, вспоминая, оставил ли коту достаточно корма, чтобы не возвращаться сегодня домой, — да. Определенно.

— Отлично, — Агатов развернулся, одарив Алекса широкой улыбкой, — пойдемте пообедаем. Заодно обсудим детали.

Не дожидаясь согласия, доктор направился к выходу. Алекс, прихватив с собой вещи, поспешил за ним. Доктор шел, с кем-то то и дело здоровался, иногда останавливался, чтобы дать указания лаборантам, а потом двигался дальше. Алекс пытался запомнить дорогу, но коридоры — что лабиринт. Агатов не сказал ему ни слова с тех пор, как они покинули кабинет.

— Вот здесь вы проведете сегодняшнюю ночь, — не останавливаясь, доктор махнул рукой на дверь с матовым стеклом.

Алекс замедлился, прочитал «Лаборатория по изучению сна № 3», на золотистой табличке рядом с дверью — «Руководитель: Агатов Д.», ниже — «Лаборант: Форакс А.» Взглядом Алекс пытался найти доктора — он уже был в конце коридора, с кем-то беседовал. Пришлось ускориться, чтобы не потерять