— Готов?

Тот молча бросился с поднятым топором. Волк отступил иповернулся так, что видеть и второго, тот ворочался в песке как раздавленныйчервяк, а топор первого всякий раз со звоном наталкивался на подставленный мечВолка. Тот щитом не пользовался, держал лениво, только меч блистал как молния,успевая встретить любой неожиданный удар.

На скамьях стоял сплошной рев. Визжали женщины, в их глазахбыла звериная похоть, и Мрак понимал их по-своему, по-волчьи. Любая самкастремиться заполучить потомство от самого сильного и выносливого, в этом залогвыживаемости. Потому олениха стоит и внимательно смотрит как остервенело за неебьются двое оленей. Только победитель имеет право...

Второй поднялся, но не кинулся сразу, а, увидев что Волк нестремится к быстрой победе, уверен в себе, то сперва пришел в себя, затембыстрыми шагами пошел наискось к Волку. Теперь в глазах покорность судьбесменилась яростью. Он был унижен на глазах людей, пусть чужих, на глазахженщин, пусть никогда не коснется их, но унижен как мужчина, а мужчина — этопрежде всего боец, и теперь Волку Ущелий победа не достанется так просто икрасиво...

Набросился он с яростью, но успевал следить за руками Волка,который теперь отражал удары с двух сторон. Волка спасали длинные руки извериная скорость, он все время двигался, ускользал из-под ударов, его щит имеч непрерывно звенели. На лавках рев стал еще восторженнее, и Мрак не сразупонял, что Волк все еще избегает наносить решающие удары, все еще играет,только отражая два блистающих лезвия, что жаждут его крови.

Наконец он отпрыгнул, на миг вскинул руки:

— Маржель!!!

Страшный крик потряс ток, будто мощный порыв ветра пронессянад собравшимися. Мрак ощутил, что Волк перестал играть, сейчас явит кровь. Нодля него уже было неважно, кто кого убьет. Он в третий раз услышал это имя.Значит, он уже на месте. Именно здесь принесли в жертву этому богу тузолотоволосую девушку!

Двое, уже усталые, снова бросились с двух сторон. На этотраз Волк неожиданно бросился вперед, проскользнул так стремительно, что обаедва не ударились лбами. В рядах обидно захохотали, заорали славу Волку. Тот,хищно оскалившись, покачивал в руке меч, держа его острием вперед.

Снова двое пошли разом, Волк отбил удар, другому подставилщит, быстро провел перед собой кончиком лезвия. Так показалось Мраку, емузаслоняла спина второго воина. В рядах заорали, а воин вдруг остановился,выронил меч, обеими руками ухватился за распоротый живот. Из широкой раныхлынула кровь, следом с шипением полезли сизые внутренности, раздувались навоздухе. Несчастный закричал, начал запихивать кишки обратно в распоротыйживот.

В рядах творилось невообразимое. Вскрикивали, орали,прыгали. визжали до хрипоты. Волк, улыбаясь от уха до уха, отступил на двашага, вскинул окровавленный меч. Красные капли, падали на обнаженную руку. Однаупала на лицо, Волк слизнул ее, язык был красный и влажный как у зверя.

Несчастный, потеряв мужество при виде ужасной раны, побежалчерез весь ток к чернеющему входу. Кишки при беге выпали, волочились за ним.Наконец он наступил, поскользнулся, упал вниз лицом, вызвав новый взрывликования, смеха, восторженных воплей.

Второй побелел, но, даже оставшись один, не отступил,бросился на Волка. Он отшвырнул щит, мечом размахивал как безумный, уже незаботясь о защите.

Впервые Волк вынужден был отступить под градом ударов.Ликующие вопли стали затихать, в рядах наступило затишье. Волк ощутил, чтотеряет симпатии, выругался, остановился, приняв ряд ударов на щит, затемкоротко и страшно ударил наискось.

По рядам пронесся вздох, что перешел в вопль. Вопль восторгаи отвращения разом. Меч Волка срубил левое ухо и половину лица противника. Онаотвалилась, обнажив неимоверно длинные зубы, ибо десны тоже были срезанылезвием, но не упала, а повисла на нижней челюсти, колыхаясь и разбрызгиваякровь.

Оглушенный ударом и болью, воин выронил меч, слепо сделалдва шага. Волк, хохоча, взмахнул мечом и под крики срубил второе ухо, а лезвиеточно так же срезало щеку, что повисла кровоточащим ломтем шириной с ладоньвзрослого мужчины. Белые зубы сразу залило кровью, что алыми струями заливалишею, грудь, стекали по ногам и забрызгивали золотой песок.

Волк вскинул руки, взревел:

— Маржель!!!.. Прими от меня.

Ему опустили лестницу, он неспешно поднялся и сел рядом сбелесым человеком, в котором Мрак узнал хозяина лодки, Кажана. Лестницу убрали,народ шалел на рядах, вскакивал, орал, ибо на току ползали двое: за однимволочились сизые внутренности, а другой казался уродливым до смешного — щекивисели по бокам как два ярко-красные языка, а из-за обнажившихся зубовказалось, что несчастный смеется. Это доводило толпу до неистовства: орали,падали от смеха под скамьи, сучили ногами, хватались за животы, от хохота немогли выговорить слова.

Рядом с Мраком кто-то ругнулся:

— Все мы — твари, но эта тварь... подлая!

Мрак покосился на смуглого невысокого мужчину, тот неотрывноследил через решетку. Кулаки сжимались и разжимались. Не такие огромные как уМрака, но без капли жира, сухие и с белыми костяшками.

— Почему? — буркнул Мрак.

— Не дал им легкой смерти.

Мрак кивнул. Да, одно дело убить, на этом мир держится, всеедят друг друга, но изгаляться — не по-мужски. Сильные так не поступают. Амужчина обязан всегда быть сильным.

— Насыпь ему на хвост соли, — посоветовал он.

— На хвост? — переспросил тот, не поняв.

— Ну да. Что у тебя, хвоста нет?

Тот коротко усмехнулся, отвел взгляд от залитого кровьютока. Там уже появились слуги с крючьями. Глаза куява были синие, холодные. Онскользнул взглядом по недоброму лицу Мрака:

— Кто-нибудь насыпет. Непобедимых нет. Тебя как зовут?

— Мрак.

— Мрак? Таких имен нет. Говорят, ты из Леса?

— Пусть говорят.

— Но ты в самом деле слав?

— Я — гиперборей.

Мужик улыбнулся:

— Я — куяв. Ладно, Мрак, увидимся...

— Это уж точно, — согласился Мрак невесело.

Куяв снова смерил оценивающим взглядом его могучую фигуру:

— Может быть ты и попробуешь насыпать ему своей соли...

— Я? — спросил Мрак, чувствуя в словах куява недоговоренность.

— Если победишь.

— А что тогда?

— Ты не знаешь?

— Я не здешний.