Со всех сторон холодная тьма. Вверху словно бы тусклоепятно, это могла быть луна за плотными тучами. По телу стегнуло острой болью.Похолодел, страшно умирать вот так среди степи в темноте... вообще страшасьумирать, не в силах пошевелиться, кое-как собрался с силами и, превозмогаяболь, начал осторожно двигать пальцами, руками.

Больнее всего в спине. Не сразу вспомнил, что с ним, никогдаеще не был так близко от гибели по своей же дурости. Вихрь вызвать непросто, ноеще не проще управлять им, постоянно подпитывать силой, а он то ли в злости иобиде на Миш, то ли чересчур стремился попасть на Бескиды, но вихрь, подгоняемыйтолько его чувствами, едва-едва не расплющил...

«Все, — сказал себе вяло. — Если не подохну сейчас, тобольше никаких вихрей. На простых Змеях, Рухе, тихоходных коврах, а то и вовсена коне. Либо пешим, как надлежит искателю истины».

Воздух был холодный, но от прогретой глины шло тепло,собранное за солнечный день. Он ощутил, что может приглушить боль, силымедленно возвращаются, жадно впитывают мощь этой земли, вылавливают частички извоздуха, даже каким-то неведомым ему образом — он чует! — поглощают силу имощь, что рассеивают в пространстве небесные светила.

Еще час приходил в себя. Внутри скрипело, порванные жилкисращивались, кости потрескивали, иногда боль становилась такой острой, что выл,скреб камень, как волк в ночной тоске. А когда ощутил себя хоть и опустошенным,как выброшенный винный бурдюк, но исцеленным, тут же мыслью начал обшариватьтьму, замечая вышедших на ночную охоту ящериц, волков, лис, над головоймерцающими огоньками исчеркивают небосвод летучие мыши и совы. За ними остаетсятепловой след, раздражающе заметный, мешает, отвлекает от настоящих, которыеедва просматриваются в темной бездне...

Перебирал долго, поднимался мыслью все выше, в сознаниипроносились светящиеся точки, шарики, огоньки, чаще всего оранжевые, но дваждыпроплыли лиловые, вытянутые как гусеницы. Олег, не раскрывая глаз, послалполумысль-получувство в это святящееся, вошел, смутно ощутил сопротивлениепризрачного ветра, напряжение мышц, даже услышал пощелкивание натянутой кожи накончиках растопыренных пальцев...

Так могла ощущать еще летучая мышь, но не бывает мышей натакой высоте, да еще с перепонками между пальцев в сажень-другую. Он заглушилстук сердца, сбивает, медленно повел сознание летающего зверя по кругу вниз,сломил сопротивление, снова повел, еще разок усмирил, повел уже жестче, недавая опомниться.

Наконец над головой мощно бухнуло, вниз обрушилась воздушнаяволна. Он отпрыгнул под защиту стены. На каменное плато тяжело упала темнаямасса. Из-под острых когтей выметнулись снопы оранжевых искр. Крылья утаптываливоздух, удерживая тушу гигантского Змея, не давая с разбегу сверзиться черезкрай в бездну.

Олег поспешно взобрался по огромной, как дерево, лапе. Рукиухватились за костяной шип.

— Пошел, — сказал он хриплым от страха и волнения голосом. —Пошел, зверь!

Если бы так же и с людьми, мелькнула злая мысль. Вошел в ихголовы, заставил жить как надо... Эх, не получится. И потому, что не знает, какнадо, и еще потому, что в головы людей зайти не так просто, как в черепа этихящериц.

Змей несся как сапсан за уткой. За широким гребнем ветердонимал не люто, костяной шип со свистом разрезал встречный, а с боков кусалоуже ослабленно, как мелкие щенки. Холодные струи почти не морозили, напротив —в тело продолжала вливаться та неведомая пока мощь, что и зовется магической.От страха и возбуждения кожа пошла пупырышками, внутри жар, кости едва неплавятся, со лба вот-вот начнут срываться мелкие капельки.

Да, лучше всего на Змее, сказал себе успокаивающе. Накрылатом коне того и гляди свалишься, душа в пятках, ибо все время видишьдалеко внизу землю. На птице Рух тоже места мало, к тому же задница скользит поперьям, птица все-таки, не этот летающий сарай...

На ковре еще, подумал невольно, но на них удел летать тем,кто умеет. Он однажды спер, воспользовался, назвавшись чужим именем, но как этиковры получать или создавать самому, как заставить хотя бы ползать, как вообщедокарабкаться до такой ступеньки, когда постигаешь сложные заклятия?

Глубоко задумавшись, он краешком сознания отметил, что врассвете далеко из-за виднокрая начала вы-двигаться спина старого Змея, шипызатуплены, сглажены, вершинки побелели от старости...

Он тряхнул головой, отгоняя глупое видение. Как дуракуТаргитаю уже начинает мерещиться черт знает что, это не спина большой ящерицы,а горная цепь, уже старая, с покатыми горами, сглаженными ветрами и ливнями,изгрызенная временем, а седина не от старости, кое-где серебрится настоящийзимний снег, хотя вроде бы еще лето...

Змей летел ниже облаков, здесь теплее. Внизу среди зеленисинели жилки рек, голубые глаза озер, и когда блеснул огонек, Олег невольнозацепился взглядом, начал всматриваться. Змей, повинуясь чувственному наказу,пошел ниже, Олег рассмотрел крохотные домики, половина уже объята огнем,мечутся как муравьишки люди... То ли пожар, то ли соседи напали...

Земля приближалась, скользила быстрее, деревушка разрослась,быстро мелькнула и осталась позади. Затем Змей зачем-то пошел по кругу, горящиедомики все приближались. Между ними носятся всадники, хватают пеших, другихрубят, сверху хорошо видно красные пятна, в которых лежат неподвижные тела.

Приближение Змея заметили, всадники бросились врассыпную,как и жители деревни. Змей пронесся так низко, что от взмахов крыльев пламяколыхнулось, взревело торжествующе и с новой силой набросилось на домики. Олегуспел увидеть застывшую фигурку мужчины с топором в руке, он стоял на пороге, вдругой руке деревянный щит, глаза вытаращены, рот раскрыт, но когда Змейразвернулся и снова пролетел над селом, мужчина уже лежал на пороге в лужекрови.

— Да черт бы вас всех побрал, — выругался Олег. — Да на койвы все мне...

Земля мелькала так быстро, что слилась в серое грязноеполотно. Олег успел подумать, что дурак Змей решил сесть, чтобы чем-топоживиться, тут же снизу тряхнуло, подбросило, Змей уже стонал и кряхтел,выставив крылья как паруса против встречного ветра, лапы били по земле всегромче.

Не дожидаясь, когда остановится, Олег прокричал злоезаклятие, из его кулаков вырвались огненные шары, понеслись, треща иразбрызгивая искры, в разные стороны.

На пригорке, наблюдая за грабежом, находился могучий всадникв окружении еще троих, статных и хорошо вооруженных. Огненный шар ударил всамую середину. Там страшно закричали кони, выметнулись с пылающими хвостами игривами. Люди катались по земле, тоже кричали, второй шар ударил следом,расстелившись в широкую полосу, и крики сменились хрипами, стонами.

Остальные шары прошли мимо, село и так горит, но всадникиперестали гоняться за поселянами, в страхе и недоумении поскакали к пригорку.Военачальники полыхали, будто облитые горючей смолой, и Олег с наслаждениемударил по новой мишени всей мощью огня, что, оказывается, кипит в нем.