Молодые смотрели настороженно, враждебно. Олег чувствовал ихощупывающие взоры. Его пока что во внимание не принимали, но Колоксаявозненавидели сразу и крепко. Чересчур красив, просто непристойно для мужчиныбыть таким красивым.

Колоксай двигался как во сне, снова споткнулся, кто-тохихикнул. Толпа расступалась, царице кланялись, но царица против обыкновенияшла быстрее обычного, расступаться не успевали. Колоксай одному наступил наногу, другого задел плечом.

Молодой красивый боярин, широкий в плечах, весь кровь смолоком, румянец — во всю щеку, крикнул срывающимся голосом:

— Что за невежа!..

Колоксай быстро повернулся:

— Это ты мне, червяк?

Боярин вскипел, но в глазах вспыхнула радость:

— Вы видели?.. Все слышали? Он оскорбил меня!.. Я имею правовызвать его на честный бой! А он, ежели не трус, не может отнекиваться!

Миш спрятала довольную улыбку. Толпа разом образовалакольцо, добровольные помощники мигом оттеснили толпу, очертили круг, за которыйне могли переступать поединщики, а в сажени от него еще один, за которым должныстоять зеваки, а буде кто перейдет, да примет суровую кару.

Боярин радостно расправлял плечи, выпячивал грудь. Был онвысок и силен, весь как молодой дуб, выросший на просторе, когда веткипривольно в стороны, корни идут как вглубь, так и вширь, в нем кипела молодаянеистраченная сила. Его похлопывали по плечам, подбадривали, но, как Олегзаметил, все были в победе местного силача не просто уверены, а скорее пыталисьугадать, каким ударом тот поразит невесть откуда взявшегося наглеца.

Олег взглянул на Колоксая, покачал головой. Теперь безсерьги он уязвим, как все, но не растерял ли за время неуязвимости навыкибойца?

— Ты уверен, — спросил он шепотом, — что тебе это надо?

— Ты посмотри на них, — процедил Колоксай. — Чернь непонимает слова, ей нужна кровь для доказательств.

— Эх...

Он ощутил скользящее движение по его коже, словно коснулсялегкий ветерок, а когда быстро посмотрел на Миш, волшебница уже отвела взгляд.

Красавец силач вышел в круг. В правой он угрожающе покачивалмечом, длинным и с зауженным лезвием, левой прикрывал бок и грудь небольшимщитом, целиком выкованным из железа. На нем были легкие доспехи, глаза смотреливесело и задорно из-под конического железного шлема, зауженного так, что любойудар соскользнет, можно только оглушить боевым молотом...

Колоксай вздохнул, медленно вдвинулся в круг, осведомилсяхолодно:

— Готов?

— Готов, — ответил витязь радостно. — Теперь ты, мерзкийи...

— Брось, — прервал Колоксай, морщась, — ты вышел не набрань, а на двобой. Еще раз повтори, готов ли ты, чтобы не сказали, что вышелнеготовым, что у тебя болел бок или сломался меч!

Витязь вскипел:

— Я готов! А вот готов ли ты?

Колоксай пробурчал:

— Надеюсь, все слышали этого дурака.

— Начнем! — вскричал богатырь и сделал два быстрых шаганавстречу противнику.

— Лучше закончим, — ответил Колоксай мрачно.

Его шаг навстречу был настолько быстрым, что все увиделитолько смазанное движение. Блеснуло, сверкающий луч превратился в дугу. Короткои неправдоподобно глухо стукнуло словно по дереву. Тут же чужеземец отступил, вруке все тот же широкий топор, но уже с красным лезвием по всей ширине, тяжелыекапли срываются на землю.

На середине круга повалились два огромных окровавленныхкуска. Меч Колоксая прорубил железный шлем как тонкую ткань, рассек череп,развалил не только грудь до пояса, но рассек окованный железными бляшкамиширокий кожаный пояс и разделил туловище на две ровные половины.

Кровь хлестала освобожденно, выбрызгивала горячими краснымиструями, растекалась по серым плитам, заполняя впадинки, и все хлестала ихлестала, словно в краснощеком богатыре ее скопилось озеро. Толпа все ещестояла, застыв, не веря, не понимая, не соображая, что вместо долгого поединка,после которого их любимец повергнет этого заезжего невежду, было что-тонастолько короткое и нелепое...

Колоксай вытер кровь с лезвия о полу, его мощная рукаперебросила вперед ременную петлю, топор нехотя опустился на место. Рука героянебрежно перебросила легкие ножны за спину. Олег хлоп-нул его по плечу,Колоксай перевел взгляд на волшебницу:

— Надеюсь, я зарубил не лучшего из слуг?

Жестокое выражение уже слетело с его лица, оно снова сталопо-детски восторженным. Миш смотрела на Колоксая неверящими глазами. Олегчувствовал во рту горечь, будто сжевал толстый лист полыни. Чтобы отбить охотупоединщиков, ведь дураков на свете много, двобой в самом деле должен бытькоротким, жестоким, кровавым. Чтобы языки втянуло в задницу, тем самым сберегаяшкуры своих хозяев, а приезжему не мешая ходить с прямой спиной.

Да и кто бы осуждал, но не тот, кто сам всего пару днейназад зарубил такого же... нарочито грубо и жестоко.

Во дворце им отвели роскошнейшие покои, прислали десятка дваслуг, дабы увеселяли и все такое. Олег не стал уточнять, зачем им прислали еще,отыскал Миш. Царица сидела в тронном зале в окружении десятка бояр, все, какодин, с длинными бородами, дородными, словно худых не считали достойнымиподавать советы.

На нем скрестились два десятка пар глаз, настороженных инедружелюбных. Олег как можно смиреннее приблизился к трону. Миш напряглась, ихвзгляды скрестились. Несколько мгновений она ломала его, пустив в ход мощьволшебницы, но зеленые глаза смотрели с мрачным спокойствием.

Один из бояр спросил осторожно:

— Кто ты, в звериной шкуре?

— Волхв, — ответил Олег. — С вашей царицей волхвы здесь ничему, так вам в диковину и моя шкура, и мои волосы. Но царица меня уже знает.

Бояре повернулись к ней. Миш наклонила голову, в глазах былгнев.

— Да, я чую... он волхв. Что ты хочешь на этот раз?

Он переступил с ноги на ногу.

— Владычица... прости, не знаю, как тебя здесь величают, мнеот тебя нужен совсем пустячок.

— Говори, — велела она коротко.

Он показал глазами на бояр:

— Твои советники... люди немолодые. Стоит ли утомлять ихразговорами о волховстве?

Бояре недовольно загомонили, как рассерженные гуси. Миш намиг замялась, Олег снова ощутил легкий холодок, теперь словно бы уже вовнутренностях. Он напряг мышцы, на миг ощутил, как будто защемил чей-тоскользкий палец, прижал посильнее, увидел, как царица охнула и закусила губку.