него не было дочери, которая освящала бы каждый урожай, и некоторые щепетильные люди уже начинали отказываться от покупок. У младших братьев дочери были, и они только и ждали, как бы прибрать плодородные земли.

Господин Гердар давно жил в Цорне, но когда ему написала одна из его бывших любовниц с известием, что у него подрастает дочурка лет десяти, он немедленно снарядил корабль. Вот только девочка оказалась чем-то больна и умерла в дороге. Ему было очень жаль ребенка и очень жаль себя – какое уж тут владение плантациями!..

Внезапно карета резко остановилась.

Купец отодвинул шторку и раздраженно выглянул наружу:

– Почему мы не едем?

– Милорд, – раздался из темноты растерянный голос кучера, – здесь тело девочки у дороги.

Торговец отодвинул задвижку, торопливо спрыгнул на землю и снял масляную лампу с крючка на дверце. Поодаль, возле густых кустов дикой малины, действительно лежал ребенок. На теле несчастной почти не осталось одежды, и купец бросил взгляд вдаль, где иссиня-черное ночное небо лизали всполохи пламени, охватившего Столицу. Невесть каким образом погорелица оказалась в нескольких верстах оттуда.

За спиной нетерпеливо ржали лошади.

Гердар присел на корточки к ребенку и осветил ее лампой. Одна половина головы бедняжки была сплошным красным ожогом, тело покрывали ожоги поменьше и ссадины. Ромелио осторожно нащупал пульс – сердечко малышки еще билось.

Купец расстегнул резную застежку дорожного плаща и медленно, стараясь не разбередить ран, поднял тельце и укутал плащом. На вид девочке было столько, сколько его дочери.

– Мы не поедем сегодня домой, – сказал он кучеру, который обеспокоенно поглядывал с облучка, но не спешил на помощь хозяину. Гердар знал, что старина Григ трусоват, но порой излишняя осторожность могла спасти жизнь. – Правь на постоялый двор Делека, да поживей.

– Да, милорд, – с облегчением ответил кучер.

Гердар влез в карету, и транспорт быстро понесся по колдобинам в сторону Гальмазарского моста.

Купец постарался придерживать девочку так, чтобы тряска поменьше сказывалась на ней, но она все равно в обморочном бреду хмурила опаленные огнем брови и постанывала, все сильнее покрываясь потом. Он потрогал пальцами ее горящий лоб и вздохнул. Не хватало только второй детской смерти за несколько суток.

В других обстоятельствах принцесса могла бы насладиться видом Гальмазарского моста. Если до него тракт наполовину скрывали ветви глухого леса, из которого лет пятьдесят назад королевские отряды выгнали разбойничьи ватаги, то после дорога была освещена магическими светляками.

Совет Океанских королевств проходил раз в пять лет, и каждый раз его было принято проводить в новом месте. В Цорне этот съезд в последний раз проводился еще при прежнем короле, ее дедушке, и специально к нему и построили этот мост и вообще облагородили эти места. Расщедрились на кристаллы, которые фильтровали воду, а в каменный настил вмонтировали светящиеся камни, которые не поленились привезти из Драконьих каменоломен на северной границе Цорна. Благодаря им красивее всего мост смотрелся именно ночью. Камни горели все эти годы и освещали путь в любой мрак и туман.

Жителям Заречья пожар в Столице не был страшен, однако обитатели окрестных домов высыпали встречать повозку, которая приехала с той стороны, и обиженно заулюлюкали, когда Григ только сильнее начал погонять лошадь и не поделился свежими новостями.

Постоялый двор Делека считался самым дорогим во всей округе, но неспроста. За суммы, которые брал Делек Третий (всех старших сыновей в той семье называли Делеками), он мог помочь провернуть какое-нибудь дельце или помочь в чем-то типа того, что задумал сделать Ромелио Гердар.

Он велел кучеру подъехать к трехэтажному постоялому двору с черного входа, где их уже встречал хозяин. Его способность оказываться в нужное время в нужном месте можно было бы назвать жуткой, если не догадываться или не знать наверняка, что у него по всему городку были соглядатаи, которые вовремя сообщали ему вести.

– Господин, – поклонился ему Делек.

– Здравствуй, – Гердар улыбнулся, силясь быть приветливым. – Мне нужна комната на одну ночь, можно с одной кроватью, мне все равно не спится. Моя дочь в карете, так вышло, что она пострадала во время пожара. Вы же сможете позвать лучшего лекаря?

– Конечно, господин. Вы сами перенесете девочку?.. – это был единственный вопрос, который задал Делек. Умный парень. Далеко пойдет.

– Да.

Им отвели хорошую комнату на последнем этаже здания, на углу, откуда днем были даже видны река и мост – шикарный вид. Лекарь пришел быстро и тщательно осмотрел девочку. Угрозы жизни не было, однако минимум месяц ей придется провести в постели, сказал он. Целитель покрыл ее раны густой пахучей мазью и забинтовал почти все тело. Тут же обнаружилось, что у девочки начисто раздроблена кисть правой руки.

– Господин Гердар, боюсь, наши лекари ничего не смогут сделать, – осторожно сказал старик в алом колпаке, стараясь не смотреть на клиента. – Вернуть подвижность мы сможем, однако этой рукой ничего, кроме, возможно, ложки девочка держать не сможет.

– А вторая рука? – обеспокоенно спросил купец. Это была не его дочь, но за короткую поездку в карете он немного привязался к бедняжке.

– Со второй рукой все в порядке, господин Гердар.

– Хорошо. Подождем, пока кожа придет в порядок, тогда и подумаем, кому бы еще ее показать.

– Как прикажете, – лекарь оставил на столике банку с мазью и большой флакон из багрового непрозрачного стекла. – По ложке три раза в день. Повязку же надо менять хотя бы каждое утро.

– Спасибо, – кивнул Гердар и дал тому семь золотых кругляшей, то есть на две монеты больше, чем требовалось.

Лекарь куснул одну, затем с улыбкой спрятал все в карман и вышел.

Янтарина пришла в себя на рассвете. Она смутно ощутила запах лекарской мази, а холщовые бинты, вымоченные в медовой настойке, больно терли то, что осталось от ее кожи, при каждой попытке пошевелиться.

До нее дошло, что она лежит на мягкой кровати под тонким покрывалом, а беленый потолок над головой окончательно убедил ее в том, что она находится в каком-то помещении. Ее мутило, голова кружилась, но она все равно попыталась встать. Все ее существо охватил страх. «Догнали», – думала принцесса.

Встать не получилось, вместо этого каждый ожог, каждый порез отозвался оглушающей болью. Она застонала, но голос запутался в хрипе пересохшего горла, и звук получился рокочущий и сиплый.

Мужчина, которого девочка было не заметила, зашевелился на стуле. Внешности он был приятной. Темные ухоженные волосы были коротко острижены, на лице – никаких следов растительности. Бледная кожа слегка отдавала желтым, но это его совсем не портило, а слегка раскосые глаза обрамляли густые пучки черных