К тому времени, когда он пообещал притопить в колодце самих мелких негодяев, их уже и след простыл.

В лавке домашней утвари хозяйка увлечённо рассказывала, как у неё болят глаза, при этом не отрывая взгляда от Тянь Жэня. Глаза у неё были правда красивые, особенно для простолюдинки, и брови-шелкопряды тоже. Тянь Жэнь пытался купить маленький котелок для варки — хозяйка догадалась, что он лекарь, но интересовал её явно не способ избавления от слезливости по утрам. Зато котелок она отдала чуть не даром.

Но в целях разведки занимательнее всех оказался старый рыбак, такой неподвижный в утреннем тумане, что сначала почудился Чжан Вэйдэ частью окрестного пейзажа, вроде тростника и перевёрнутой лодки.

— Дед сказал, ли в двадцати отсюда разворошили кладбище, — доложил Чжан Вэйдэ.

— Что значит «разворошили»? — Сун Юньхао тоже начинал сливаться с пейзажем — возможно, рыбалка на всех так действовала.

— Не знаю. Я дословно цитирую.

Сун Юньхао с ночи так ни одной рыбёшки и не выудил, но торчал на одном месте, не шевелясь, и старательно смотрел на воду. Может, он вообще просто медитировал. Чжан Вэйдэ в нетерпении уже сбегал три раза туда-сюда по берегу реки — налево к деду в тростниках и направо к укромному пляжику, где Тянь Жэнь наблюдал, как закипает отвар в новеньком котелке.

Посередине стояла огромная ива, к стволу которой прилип Сун Юньхао — полустоя-полулёжа, потому что ствол изгибался под причудливым углом. С учётом размеров и эксцентричных замашек ива имела все возможности однажды досовершенствоваться до существа разумного, не хуже туны.

— Потом сходим проверить кладбище?

Сун Юньхао повёл плечом без особого воодушевления.

— Не хочешь ловить восставших мертвецов? — Чжан Вэйдэ и сам не рвался: лучше бы подвернулось что-нибудь более интересное и не такое вонючее.

— Кто бы ещё нам заплатил за них.

— Народная молва тебя воспоёт.

— Молва меня забудет самое позднее через пару месяцев.

— А ещё дед сказал, ты неправильно держишь удочку. И вообще, в этом месте не клюёт.

— Ври больше.

Перескакивая через коряги и вчерашние лужи, Чжан Вэйдэ зашагал налево.

Старик сидел не шелохнувшись — только задумчиво скосил глаза из-под шляпы.

— Брат не слушает мои советы, — пожаловался Чжан Вэйдэ.

Старик только понимающе ухмыльнулся, покряхтел, потом спросил:

— А другой молодой господин тоже с вами? Тот, что в белом.

— Угу.

— Скажите ему, чтобы не совался в реку. Того и гляди его утопленники за собой утянут. Мертвецам нужно побольше несчастных заманить в воду, чтобы самим освободиться. Скверное это дело — ходить на реку, когда ты печален.

— Да он просто лекарь, дедушка, — опять полез промывать корешки. У лекарей у всех с головой слегка не в порядке. А тут правда много утопленников?

— Всякое всплывает, — отозвался дед туманно, покашлял в бороду и вновь совершенно затих.

Чжан Вэйдэ отправился в обратный путь, отгоняя нелепые мысли (дед лишь случайно всплыл в тростниках поутру, а сам уже год как утоп — или просто помер в ожидании клёва).

Больно кольнуло шею. Чжан Вэйдэ наугад хлопнул ладонью, но комар улизнул. Но разве не должны были комары уже попрятаться до весны? Чжан Вэйдэ хорошо различал виды, например, двухголовых птиц, но в повадках обыкновенных насекомых не разбирался: в окрестностях гробниц наставник всех вредоносных насекомых повывел.

Сун Юньхао, улыбаясь, смотрел на воду — нападение утопленников, если они тут и водились, явно не грозило человеку, которого не взбесила даже неудача на рыбалке. Чжан Вэйдэ посидел рядом на корне ивы, нарисовал несколько картинок на листочках бумаги.

— Талисманы? — спросил Сун Юньхао.

— Журавлиные письма. Для А-Шу.

— Ты же сказал, она не умеет читать.

— Потому я и рисую. Смотри!

Он нарисовал на очередном листке толстую загогулину — брюшко и хвост, приделал сверху перевёрнутый полумесяц спинки. Два полукруга для ушей, две точки, пожирнее и помельче, — нос и глаз.

Чжан Вэйдэ слегка страдал, что великого художника из него, вероятно, уже не выйдет, но метод быстрых картинок возвращал ему веру в свои силы.

— Есть способ, чтобы отвечать на журавлиные письма?

— Таким же письмом, понятное дело. Но для этого нужна духовная сила.

— У неё есть.

Сун Юньхао удивлённо поднял бровь:

— Так мало, что я и не заметил.

— Она же видела крошку-призрака. Я тоже с детства вижу духов, даже без всяких талисманов.

— Так это, наверно, врождённое свойство, тут тренировок не нужно. А для писем да.

— Ну ничего. Что-нибудь придумаем. — Чжан Вэйдэ пририсовал мышке ленточки на хвосте.

Про то, что письма были не только письма, но ещё и талисманы-копии, он пока что умолчал: метод, частично основанный на магии крови, граничил с запрещёнными. Зато, если вдруг случится беда, тогда А-Шу может порвать одну из копий, на талисмане-оригинале, который он таскал за пазухой вместе с прочими своими запасами, выступит кровь. Это он ей втолковал на прощание. Осталось придумать, как не ошибиться с отправкой.

Биси крикнула сверху:

— Вы идёте? Там чайная впереди! Совсем рядом!

— Брат Сун пока рыбачит!

Спускаться с высокого склона Биси не стала — раскачивалась туда-сюда, уцепившись рукой за древесный ствол. Биси была единственным ярким пятнышком в сером рассвете, хотя сегодня она нарядилась почти что не вызывающе, в бледно-розовое. Волосы были аккуратно уложены какими-то петельками и узлами — явно Ло Мэнсюэ постаралась. Чжан Вэйдэ не совсем понимал женскую манеру по-мартышечьи копаться друг у друга в волосах, но в новом облике Биси выглядела достаточно прилично, чтобы ходить с нею по городу, а для прогулок она была ему крайне нужна.

Для похода в кукольный театр, например. Ло Мэнсюэ он расстраивал: кто-то из младших шиди слишком его любил, а мнение Тянь Жэня на сей счёт Чжан Вэйдэ пока не выведал.

— Ладно, мы тогда сами всё съедим, а вы варите уху из пиявок, — Биси беспечно махнула рукой и вернулась на дорогу.

Чжан Вэйдэ зашагал направо.

Тянь Жэнь забрасывал костерок землёй.

— Я всё, — сказал он радостно. — А Сун-сюн ещё рыбачит?

— Ага. А дед сказал, тебя могут утопленники утащить, если опять полезешь в воду.

— Если снова будешь проходить мимо, передай старому господину благодарность от меня. Но волноваться не стоит: едва ли утопленники могут причинить мне вред. Да и вообще, река в этом месте чиста.

— Дед говорит, они утаскивают в воду только грустных. Это правда?

— Как и духи самоубийц. Должно быть, правда, но я их никогда не видел: я всё же лекарь, чаще вижу судороги и вздутые животы. — Тянь Жэнь вытащил из рукава аккуратно сложенный бумажный конвертик. — Вот, это тебе. Я хотел, чтобы у всех было.