– Я был вынужден остановить стройку, как председатель строительного комитета. Динозаврами даже я не управляю. Археологические находки подчиняются федеральным законам. Поверь мне, я хотел этого строительства, и мы постараемся, чтобы раскопки закончились как можно скорее.

– А Рафа Васкес?

– А это кто? Карме, сделаешь джин с тоником нашему гостю?

Тим понимает, что сейчас раскроет себя. Но он должен нанести удар, чтобы привести это все в движение. Рискнуть.

– Вы убили Петера Канта, – говорит он. – Ты и Салгадо, и может, кто-то еще. Вопрос – почему?

– Десять мороженых можжевеловых ягод, не больше. Никакой корицы.

Хоакин Оррач покачивает бокал, лед быстро тает и становится почти такого же размера, как и ягоды можжевельника.

– Раскопки бы рано или поздно закончились, – говорит он. – Но твоему другу приспичило убить из ревности одного человека. А потом покончить с собой. Это уничтожило прекрасную идею постройки центра. И кто знает, что теперь будет?

– Вы убили и Гордона Шелли.

Хоакин Оррач допивает своей коктейль. Ставит бокал на стол.

– Этот остров всегда привлекал людей с богатой фантазией. Шопен, Жорж Санд, Роберт Грейвс. Карме, нашего гостя мучает жажда, поспеши с коктейлем. Сделай и для меня тоже.

– Ты знаешь, кто владеет фирмой S. A. Lluc Construcciones?

Тим слышит сзади новые всплески, новые крики детей, потом звук открывающихся ворот и два грубых мужских голоса.

– Хоакин! У тебя все о’кей?

Мальчишки не обращают внимания на прибывших мужчин, девочка машет им рукой. Надевает большие черные очки от солнца.

– Кавалерия прибыла, – говорит Оррач.

Два охранника в красных форменных рубашках, подчеркивающих их накачанные анаболиками мускулы, становятся рядом с Тимом. Дубинки свисают с ремней.

– Он как раз собирается уходить, – говорит Оррач.

Он смотрит на Тима, потом на свою дочь. Улыбается. И Тим уверен, что Оррач прекрасно знает, кто он такой. Никаких сомнений, что он его умышленно дразнит, издевается.

Тим не отвечает, сжимает кулак, считает до десяти.

Потом протягивает фото Наташи.

– Это жена Петера, – говорит он. – Она исчезла. Ты знаешь, где она?

Оррач снова улыбается.

– Ты не читал газет? Ее нашли.

Снова детские крики, тяжелое дыхание охранников, а из шезлонга звонит телефон, рингтон популярного хита этого лета. Тим узнает мелодию, но не может вспомнить название песни.

– Все, кто исчезает, не остаются пропавшими навсегда, – говорит Оррач, а на террасу выходит его жена с двумя бокалами джина с тоником на серебряном подносе. – Наш гость уходит, Карме, он получит свой коктейль в другой раз. Но все равно спасибо, они выглядят отлично.

Женщина ставит поднос на стол и удаляется, не сказав ни слова.

Хоакин Оррач поворачивается к Тиму спиной, идет к бассейну, достает из деревянного ящика голубой мяч, становится на бортик и кричит мальчикам:

– А сейчас будет водное поло.

Он бросает мяч, ныряет, и поверхность воды рассекается падающей тяжестью тела.

Тим сидит в горячей машине, пьет воду из бутылки, теплую, противную, заходит на сайт газеты Diario de Mallorca.

Хуан Педро Салгадо на фото. Серый шелковый костюм, голубая рубашка, зеленый шелковый галстук.

Пресс-конференция в той же комнате, где проходила и их с Ребеккой.

Синие стены, синие стулья, людей мало.

«Исчезнувшая Наташа в Таиланде», – гласит заголовок.

«Взрослые люди имеют право спрятаться».

Цитируются слова начальника полиции.

Тим читает статью, чувствует сопротивление испанского языка, приближение головной боли, опять пьет воду, допивает бутылку и добирается до конца текста.

Наташин телефон удалось локализовать, сначала в Бангкоке, а потом в Пхукете. В обоих местах зарегистрировано пользование ее банковской картой Visa. Наташа будто бы купила поездку в Сингапур, оттуда дальше в столицу Таиланда. Вывод однозначен. Наташа Кант держится вдали добровольно. Лично с ней не удалось установить контакта, но предполагается, что она находится в таиландском раю. Следы крови в доме, по-видимому, были фальсифицированы ею же.

Тим включает видеозапись с пресс-конференции. Направленный от газеты Diario de Mallorcas журналист, язвительная молодая женщина с высоким голосом, спрашивает, с какой стати Наташа Кант прячется и подделывает кровавые следы.

«Может быть, она боится, что попадет под подозрение, – отвечает Салгадо. – Она могла знать, что совершил ее муж. Или она боялась и хотела от него скрыться».

«Она объявлена в розыск?»

«Нет, ее ни в чем не подозревают в настоящее время, следствие формально закончено».

На этом видеоклип заканчивается.

За стеклами машины, за каменной стеной, он слышит крики мальчишек, видит воду, меняющую свою форму.

Наташин паспорт лежит в сейфе. Она не может быть в Таиланде, если у нее нет второго паспорта.

Он звонит Агнешке.

Та отвечает. Уже видела новости.

– Вы с ней говорили? – спрашивает Тим.

– Я получила от нее СМС. Не говорила. Она пишет, что все хорошо. Она в Таиланде.

– Но она не звонила?

– Наташа бы позвонила, не только СМС. Она бы звонила. Я знаю. Что-то не то. И почему Таиланд? Ей надо организовать похороны Петера. Все это. Кто-то выдумывает. Кто-то врет.

Он едет в город другой дорогой, автострадой, вырубленной в горе. Он сворачивает у Son Dureta, проезжает мимо закрытой больницы, на стенах которой активисты независимости повесили плакат. На каталанском языке призывают правительство в Мадриде помиловать сепаратистов, находящихся в ссылке за пределами страны.

Он едет мимо заведения мамасан Эли, притормаживает, но за окнами пусто, а многие фотографии сняты со стен. Он едет по Avenida Gabriel Roca в сторону Portixol и El Molinar, видит людей, шаркающих по дороге у моря, мимо клуба Anima Beach, а дальше в парке перед городской стеной спят бездомные на тех скамейках, которые находятся в темноте.

Он въезжает в старые переулки с маленькими домишками, которые были когда-то жилищами рыбаков, а теперь скуплены богатыми немцами, британцами и скандинавами и превращены в шикарные дачи. В августе за проживание в них по Airbnb могут взять и по пять тысяч евро в неделю.

Домик мамасан Эли, маленький, желтый с лазурно-голубыми ставнями, выглядит абсолютно пустым.

Он оставляет машину в квартале от дома.

Звонит в дверь, много раз, но никто не открывает, и он барабанит, прикладывает ухо к теплому дереву, но ничего не слышит. Ждет в машине пару часов, но она не появляется.