– Мой друг… – я улыбнулась, посмотрев на Гройса. – Мой друг – хозяин этого ресторана, Давид Аронович Гройс.

– Простите, пожалуйста, я не знал! – Казимир приложил руки к груди. – У вас очень уютное заведение, очень! Знаете, у меня такое ощущение, как будто я попал в свою юность!

– Благодарю вас! – Давид слегка поклонился. – Саша?..

– Спасибо, Казимир Тихонович, но мы не можем к вам сесть, у нас там свой столик, – я махнула рукой в сторону.

– Александра, а мне вы можете уделить минутку? – Парамонов не сводил с меня глаз.

– Я… – я быстро оглянулась на Андрея с Бертой. Они увлечённо разговаривали. Значит, всё идёт по плану, замолчи, моё глупое сердечко! – Давид Аронович, можно мы с Иннокентием где-нибудь присядем ненадолго?

– Конечно! – Гройс радушно показал на соседний стол. – Да хоть сюда, устроит?

– Вполне!

– Тогда располагайтесь, а я всё-таки пойду к Тофику, – решил Давид и направился к кухне.

– Казимир Тихонович, она согласилась? – прошептала я, бросив взгляд на жену художника.

– Да, душа моя! Как вы и говорили, она была безумно счастлива! – у него сверкнули глаза. – Ладно, друзья мои, не буду вам мешать. Заходите к нам на огонёк, Саша!

– Спасибо, Казимир Тихонович!

Мы с Парамоновым наконец сели. Безумный вечер.

– Саша, нет таких слов, которыми я бы мог выразить мою благодарность вам!

– Значит, вы поговорили с Люсей, да, Иннокентий Борисович?

– Да! Она на самом деле беременна! Бедная девочка… Как он хотел детей, если бы вы только знали, Саша!

– Я знаю… И у вас теперь будет племянник, – улыбнулась я. Мне было грустно.

– Или племянница, против этого я тоже не буду возражать!

– Пацан, – твёрдо сказала я. – Три восемьсот, богатырь.

– Ну да… – он посмотрел на меня долгим взглядом. – А про себя вы тоже всё знаете?

– Я…

– Саша, простите меня, я сморозил глупость. Вы плачете??

– Нет, – я глубоко вздохнула. – Всё хорошо, Иннокентий, всё просто отлично! Расскажите мне… расскажите мне что-нибудь!

– У вас любовь, Саша? – он посмотрел за мою спину. – К тому красавцу? А девушка – это кто?

– Иннокентий, а давайте я вас с ними познакомлю? – вдруг выпалила я.

– Вы считаете, это хорошая идея?

– Я считаю, что это замечательная идея! Больше вам скажу: я знаю, что именно так и нужно, но для чего, пока сама не пойму. Идёмте! Идёмте же!

Я чуть ли не силой потащила удивлённого мужчину к нашему столику.

– Андрей, Берта, позвольте представить вам очень хорошего человека и будущего любящего дядю Иннокентия Борисовича Парамонова!

– Здравствуйте!

Он смущённо поприветствовал сидящих, задержав взгляд на Берте. Какая-то неуловимая перемена вдруг появилась в его облике, а глаза внезапно из серых стали жгуче-голубыми. Первый раз наблюдаю такую метаморфозу с человеком! Я перевела взгляд на Берту. С девушкой тоже творилось что-то странное.

– Добрый вечер! – Андрей, вежливо привстав, пожал ему руку, а затем тоже взглянул на свою соседку. – Берта, у вас всё в порядке?

– Да-а-а, – не сразу ответила та. – Всё хорошо. Здравствуйте, Иннокентий Борисович.

– Здравствуйте, Берта, – тем же космическим голосом произнёс мужчина.

Мы с Андреем переглянулись.

– Присаживайтесь, прошу вас! – Андрей отодвинул свободный стул.

– Вы знаете, я… не могу. Я… очень спешу. Благодарю вас. Мне нужно идти. Был рад знакомству. Саша…

Он с каким-то ужасом взглянул на меня и ретировался, оставив всех нас в некотором недоумении. Или не всех? С Бертой явно происходило что-то непонятное.

– Берточка, у тебя правда всё хорошо?

– Да, Саш! Просто голова разболелась неожиданно, – она схватила вилку и начала выводить круги в пустой тарелке.

– А кто это был, дорогая? – Андрей усадил меня за стол и показал глазами на опущенную голову девушки. Я пожала плечами – мол, ничего не понимаю.

– Это был один мой знакомый, брат одного человека… – до меня вдруг стало доходить. Какая же я несообразительная!

– В общем, достойный человек.

– Вполне! – согласилась я и добавила специально для Берты: – Ему сорок два года, он не женат, единственному сыну 18 лет, в доме у него живёт кот Пантелеймон и собака Прошка.

– Я очень люблю собак, – пробормотала Берта, не поднимая головы.

– Я тоже очень люблю собак! – провозгласил Андрей.

– И я тоже люблю собак! – согласилась со всеми я. – Очень! Берта, может быть, вернуть Иннокентия Борисовича?

– Н-е-е-ет!!! – вскрикнула она.

Мы с Андреем улыбнулись.

Факир был пьян, и номер не удался! Что же мне теперь делать? Я размышляла об этом всю дорогу, пока мы с Андреем медленно брели вдоль набережной. Вечер на удивление был тёплым, и я чувствовала бы себя совершенно счастливой, ели бы не мои тяжёлые мысли.

– Интересно, а зачем ты оставила меня с Бертой вдвоём, а? – Андрей притянул меня к себе, сам облокотившись о каменные перила мостика, на котором мы остановились с ним две минуты назад.

– Ты что имеешь в виду, Андрюша? – я сделала непонимающее лицо.

– А ты думаешь, я ничего не заметил? – он внимательно смотрел мне в глаза. – Это как-то связано с той дикой предсмертной запиской?

– Что ты такое говоришь! – я прижалась к нему. – Я просто не хотела вам мешать, тебе же очень важно было поговорить с ней о работе, правда? А я не люблю быть назойливой. К тому же я давно упрашивала папашу Гройса познакомить меня с шеф-поваром. Ты не представляешь, какое объедение этот соус, просто пальчики оближешь!

– Умеешь ты зубы заговаривать, журналистка моя, – усмехнулся он.

– Я не поняла, Андрюш, почему Иннокентий так быстро сбежал?

– Струсил, что тут непонятного?

– Чего струсил?

– А ты думаешь, каждый человек рад такому внезапному чувству? Тем более мужчина? Мы же только снаружи храбрецы, а внутри трусливы, как зайцы.

– Ты думаешь, что он… и она…

– Это было чудесно, правда?

– Да… – прошептала я, уткнувшись носом ему в плечо. – Только любовь может творить чудеса…

– Девочка моя! – он гладил меня по волосам. – Родная… Я и представить себе не мог… Ты так дрожишь, замёрзла, котёнок?

– Это не от холода, Андрюша…

– Саша! – он резко приподнял моё лицо. – Я теперь никому тебя не отдам, ты слышишь?

– Слышу! – я первая потянулась к его губам.