Людмиле необязательно знать, что это очередное вранье. ИринуПластову он видел сегодня впервые в жизни – живьем. Раньше только на фото. Иникогда даже словом с ней не обмолвился. Но именно ради встречи с Олегом Пластовымон мчался ночью во Владимир, а потом и в Москву. Правда, темная история с этойЯрушкиной – вот неблагодарная пакостница, а?! – здорово его сбила с шага, каквыражаются кавалеристы. И все же он чудом успел в Москву, на Казанский вокзал,к прибытию поезда. Успел только благодаря тому, что состав задержался воВладимире не на час, а на два с половиной, из-за возни с трупом. И в Москвеузнал, что именно Олег Пластов был тем человеком, об убийстве которого сообщалавладимирской железнодорожной милиции изможденная, страшноватая проводница,которой, кстати сказать, Долохов на Казанском вокзале постарался не попастьсяна глаза. А вдруг вспомнит их мимолетную встречу во Владимире? Именно поэтомуДолохов вообще ничего толкового не мог выяснить об убийстве. Приходилосьдовериться в этом другим людям, хотя дело Пластова было его, абсолютно его! Ноон решил спешно возвращаться в Нижний. Спешил, летел, дрожал, вот счастье,думал, близко… Черта с два!

Про Пластова не узнал, Ярушкину Е. Д. потерял… ладно, хватитдумать о неудачах. Все поправимо, кроме смерти. А если быть до концаоткровенным перед собой, то Пластов свою участь заслужил на все сто двадцатьпроцентов. Парадистанс? Вот именно!

– А, так вы знакомы с Ириной Петровной! – проговорила темвременем Людмила, и ее лицо прояснилось. – А я-то думала, почему это она на вастак внимательно смотрела, когда мы с вами уходили.

Долохов очень понадеялся, что Люда ошиблась. Потому чтопристальное внимание Ирины Пластовой было бы для него более чем огорчительным!Если так… если так, значит, он сделал на своем пути гораздо больше ошибок, чемему казалось!

Ладно, и об этом потом.

– Ну да, конечно, – рассеянно кивнул он. – Так что,позвонишь своему Валере?

– Давайте, ладно, – согласилась девушка, не глядя протягиваяруку за телефоном. Глаза ее были устремлены куда-то в сторону.

Долохов проследил этот взгляд и увидел, что на стойке барапоявился новый набор всевозможных желе. Так вот почему Люда даже не заметила,что Долохов нечаянно назвал ее на «ты»!

Он без звука поднялся и отправился в бар. Принес манговое иклубничное, подал Люде чистую ложку и стал слушать разговор, который онапровела с женихом совершенно мастерски. Она узнала все, что интересовалоДолохова. При этом еще и желе умудрялась поглощать!

В конце концов обе чашки опустели, а Людмила попрощалась сосвоим Валериком. Вернула Долохову мобильник:

– Да, вы правы, они уже сообщили Ирине Петровне, что с мужемнесчастье. Она сегодня должна выезжать во Владимир. Ее ждут ночью, вроде бы онана «Нижегородце» должна приехать. А вскрытие еще не проводили, Валерка говорит,у них эксперт был на выезде. К тому же он уверяет, что картина достаточноясная. У Пластова голова проломлена бутылкой.

Долохов рассеянно кивнул. У него было свое мнение насчетясности этой картины, однако теперь это останется не более чем его личнымитрудностями. Слишком много времени прошло с тех пор, как умер Пластов.Преступно много!

А его жена, значит, сегодня отправляется во Владимир… Напоезде «Нижегородец». Эх, если бы можно было прицепить к Пластовой «хвоста»… Даеще такого, который смог бы ее разговорить. А еще лучше – заставить как-тодействовать…

Но такой возможности нет. Разве что самому рвануть? НоПластова его сегодня видела-перевидела! Не бороду же наклеивать, не горб кспине приставлять!

Да, за ней следить некому. Жаль. Трижды жаль.

А впрочем, эта беда поправимая. Благодаря Людмиле, котораявертит женихом как хочет, у Долохова появился во Владимире источник информации.Более чем ценный источник!

– Ужас какой! – продолжала сокрушаться Людмила. – В такомдорогом поезде, в самом дорогом вагоне – и такое хулиганство! Вот уж правда –кому-то захотелось острых ощущений, да? И эта женщина сбежала, выпредставляете?

– Какая женщина? – насторожился Долохов.

– Да которая, предполагается, убила Пластова. Валеркасказал, что она спрыгнула с поезда на ходу и бесследно исчезла. То есть имдоложила проводница, она их привела в вагон, когда поезд во Владимиреостановился. Они убитого унесли, конечно, потом поезд дальше пошел, и онидоговорились, что проводница на обратном пути задержится во Владимире для дачипоказаний. А она не вышла из вагона, хотя ее встречали. Подождали, потом сталиискать, и тут оказалось, что она вообще исчезла – еще в Москве, как толькопоезд пришел на Казанский вокзал, и к отправлению не явилась, вагон без нееушел. Ой, Валерка говорит, там такой хипеж стоял, в поезде, это ужас. Главное,она была из какой-то другой бригады, поменялась с постоянной проводницей, анапарница вообще заболела, она одна ехала, и вот получилось, что спальный вагонфирменного поезда остался без присмотра, там не убрано ничего было с ночи…Мрак, да?

– Это вам все ваш жених успел рассказать? – недоверчивоспросил Долохов.

– Ну да, – энергично кивнула Люда. – Неужели я сама такоепридумать могу? Валерка знаете как быстро говорит? Сто слов в минуту! Я вкаком-то детективе читала, это потому, что менты должны передать всю информациюмежду двумя выстрелами. Он даже сказал, как фамилия этой проводницы. Они еетеперь искать будут. Потому что уклонение от дачи показаний – это простовообще, я не понимаю, какая безответственность!

Долохов подумал, что Людмила, пожалуй, весьма подходящаяподруга для мента Валерика. И если он наконец уговорит ее поспешить сосвадьбой, то из ее головы напрочь выветрятся все бредни насчет Рутгеров Хауэрови всевозможных сексуальных блондинов. К ее же вящей пользе!

– Но вы, конечно, эту фамилию не запомнили? – небрежноспросил он.

– Это почему? – не без обиды вскинула голову Люда. – У менявообще память на фамилии хорошая. Ее фамилия Берзина, зовут Лариса Петровна.

– Берзина, говорите? Странная фамилия, – произнес Долохов. –Латышская, что ли? Был такой Ян Берзинь, латышский стрелок.

– Ой! – вдруг воскликнула Люда, смешно взмахнув руками. –Какой латышский стрелок? Что я такое говорю?! Дарзина ее фамилия, а никакая неБерзина! Дар-зи-на!

Ка-ак?

Вот этого Долохов не ожидал.

Он только надеялся, что изумление никак не отразилось на еголице.

– Уверены? – спросил самым невыразительным голосом, на какойтолько был способен.