Разве не прелесть? Я раньше и не знала, кто такие общественные нарциссисты. Спасибо тебе за то, что благодаря тебе я стала углубленно изучать психологию. Спасибо, Фатима, за все твои «добрые дела», которые, ну конечно же, вовсе не имели целью повысить твою самооценку. Психология действительно очень увлекательное занятие. Думаю, эти мои открытия и есть настоящая «суть жизни».

Желаю тебе удачи с новым романом. Уверена, он будет столь же успешным и самовозвеличивающим, как и «Подводное течение».

Кстати, можешь мной гордиться – я вовремя сдала свой арт-проект. Я наконец поняла, чтó нужно положить в коробочки за дверями: зеленых пластиковых солдатиков, которые ждут своих пяти процентов заводил. За дверью Джоны – треснувший спортивный кубок. За твоей дверью – последний штрих – фигурка волка, завернутая в овчину. Можешь посмотреть на фотографии: #ЛаргосАртСтудия, #ДвериКакМетафора, #ВолкВОвечьейШкуре. Ты советовала мне добавить глубины в проект – спасибо за совет. Теперь ты опять все знаешь. Ты всегда права. Я сдала проект на «отлично».

Драгоценная правда.

Солейл

P.S. И да, я написала «дорогая Фатима», потому что ПОШЛА ТЫ В ЖОПУ.

P.P.S. Если ты все-таки захочешь связаться со мной, заходи на мою страничку на «Фейсбуке». Вот что там написано:

– Солейл орала: «Не смей закрывать передо мной дверь! Открой сейчас же! Это ты во всем виновата!» Больно было видеть ее такой.

– Да, звучит ужасно. И что потом?

– Я схватила ее под руку и потащила прочь. Я несколько раз оглянулась, потому что мне хотелось, чтобы Фатима видела, как сильно она обидела Солейл. Но Фатима на нас не смотрела. Ей было совершенно наплевать.

– Наверное, вы не могли понять, что происходит.

– Так больно. Мы ели из ее холодильника, примеряли ее «лабутены» – и вдруг она прогнала нас. Я поверить не могла, что все это происходит на самом деле. Мири сказала: «Фатима не виновата. Ей тоже плохо, дай ей время». И тогда я поняла, что Мири на стороне Фатимы. Нечестно. Еще до того, как мы познакомились с Фатимой и Джоной, мы всегда были вместе – Мири, Солейл и я. Мири должна была быть на нашей стороне.

– Клуб «Грэм Семь».

– (Вполголоса.) Трендсеттеры.

– Ты о чем, Пенни?

– Да так, ни о чем. (После паузы.) В конце концов где-то через неделю я сама пришла к Фатиме домой.

– Правда?

– Да. Я хотела узнать, готова ли она увидеться с нами. Ну и к тому же я привязалась к Малдеру. Неделя тянулась ужасно долго. Я прямо не знала, чем себя занять. Знаете, как будто выпала из жизни.

– Понимаю. Так ты пошла к Фатиме?

– Ага. (После паузы.) Я думала, она откроет дверь, пригласит меня войти, мы поговорим, а потом позвоним Мири и Солейл, сядем вместе и все обсудим.

– Но этого так и не произошло?

– (Качает головой.) Нет. Ее не было дома. Я заглянула в окно гаража – машины тоже не оказалось. Поэтому я обошла дом сзади и воспользовалась своим ключом.

– Да, точно, у тебя же оставался ее ключ.

– Фатима не просила меня вернуть его. Я думала, мы вернемся к нормальной жизни. (Вздыхает.) В общем, я открыла раздвижную дверь, как делала уже тысячу раз, вошла в дом и обнаружила, что все исчезло.

– В каком смысле «все исчезло»?

– В прямом. И уродский диван, и диски с фильмами, и тостер, и пластинки с записями «Би-Джиз» и группы «Полис», которые принадлежали еще ее матери. И коробка с рукописью «Подводного течения». Я заглянула в шкаф – все ее роскошные наряды тоже пропали.

– А Малдер?

– И Малдер тоже. Даже его противная меховая игрушка исчезла. Ничего не осталось. Разве что проволочные вешалки, пакеты для химчистки и пустые флаконы из-под шампуня. А еще подкова, которую подарила Солейл; она по-прежнему висела над входной дверью.

– Очень печально. Мне жаль.

(Вздыхает.)

– И что ты сделала?

– Я сфотографировала пустую гостиную, голый пол с вмятинами от диванных ножек, и отправила фотки Солейл и Мири. Джоне тоже отправила, но случайно, обычно я так не делаю. А потом я…

– Что?

– Я пошла в ванную… и сделала себе такой же узел на макушке, как Фатима научила Солейл.

– Зачем?

– Не знаю.

– Да ладно, расскажи.

– Ну, хорошо. Мне хотелось, чтобы на месте Солейл была я. Я завидовала ей с самого новоселья, потому что она очень сблизилась с Фатимой. И даже после того, как Фатима кинула ее, мне по-прежнему… по-прежнему хотелось быть главной героиней.

«Искупление Брэди Стивенсона»

ФАТИМА РОУ

(отрывок)

Три девочки стояли, обнявшись, на пороге дома Торы Темпл. Марни постучала – сначала тихо, потом громче. Дверь открылась. Тора Темпл, вся заплаканная, упала в их объятия.

– Я боялась, вы больше не придете, – сказала она. – Я думала, вы ненавидите меня. Прости меня, Санни. Мне так стыдно, что я подтолкнула тебя к отношениям с ним. Я хотела, чтобы он был счастлив. Я понятия не имела, кто он на самом деле.

Ужиная китайской едой и слушая виниловые пластинки, девочки сплотились, совсем как на празднике в честь начала учебного года, когда они забрались по винтовой лестнице на крышу и выиграли квест «Поиск сокровищ Морли». Они с Торой целый вечер разговаривали о парне, который их одурачил. Санни говорила обрывочными фразами. Брэди завоевал ее сердце, призналась она, потому что он «тихий, храбрый и не требовал внимания». Она рыдала над его экземпляром «Погружения» – он написал на обложке даты и места, где они воспроизводили сцены между Сэмом и Джулс. Марни и Палома увлеченно обсуждали подробности, пытаясь восстановить шаг за шагом, как Брэди попал из Южного Карлайла в центр для несовершеннолетних преступников, а потом в Морли.

Тора сидела на полу, скрестив ноги. Из коробки с надписью «Книга номер два» она вынула черновик рукописи. Она работала над ней с сентября, но только недавно открыла драгоценную правду нового романа. Главным героем станет мальчик, которого, учитывая профессию и опыт Торы, она должна была сразу раскусить: «плохой парень», мрачный и задумчивый, приехавший в небольшой городок, чтобы спрятаться от позорного прошлого и завоевать любовь каждого, кто заглянет в его печальные глаза, исполненные проникновенной грусти.

– Услышав по радио интервью Фатимы, Солейл узнала, что книга выходит в апреле. Вы не поверите, но книга вышла в продажу десятого апреля, в день рождения Солейл. Ей исполнилось восемнадцать.