— Спасибо, — тихо шепнул он.

— За что? — удивленно ахнула Наташа.

Страхов с любовью посмотрел на свою будущую жену и, крепко обняв ее, произнес:

— За то, что согласилась прожить эту жизнь со мной.

Эпилог

Дорога серой лентой тянулась на восток и там делилась на две части- одна становилась мостом, а вторая скатывалась вниз, забегала под мост и уплывала за горизонт. Под мостом кучками чернелась и гудела толпа, приготовившись по сигналу светофора забурлить и хлынуть в двери автобуса. Эта картина так часто разворачивалась перед глазами белокурой женщины, что он не смогла бы найти в ней изъяна. Она послушно влилась в толпу и, быстро перебирая худенькими ножками, облаченными в остроносые туфли на шпильке, сама не заметила, как оказалась уже в синей скрипящей машине.

Присевшая рядом с ней великовозрастная женщина, брызгая слюной и позвякивая мелочью в сумке, взахлёб тараторила о своих несчастьях, не обращая внимания на визг и шум, заполняющий пространство, когда автобус приближался к новой остановке. Белокурая женщина завороженно смотрела на губы собеседницы, стараясь разобрать слова и прочувствовать горе ее истории. Она считала своим долгом разделить страдания другого и, слушая о злоключениях в жизни старушки, она то покрывалась мурашками страха и зависти, то вздрагивала от радости, и тогда на сердце становилось омерзительно приятно.

Распрощавшись со старушкой, белокурая женщина вышла на советской площади, прошла по улице Глинки, мимо белокаменного дворца бракосочетания и зашла в здание банка. Когда она устроилась на рабочем месте, ей поступил неожиданный звонок от учительницы сына.

— Вы знаете, Глеб совсем не проявляет уважение ни к чему. Когда я пытаюсь ему объяснить материал, который он не понимает, он брезгливо смотрит и совершенно не слушает, — тревожно и обиженно говорила учительница.

— Что вы от меня хотите? — возмущенно пропищала белокурая женщина, — Вы же учитель! Где же ваш индивидуальный подход? У меня такой мальчик, он никому не должен ничего. Он не обязан меняться специально ради вас.

— Его никто не заставляет меняться, но границы надо выставлять, иначе не будет основы для уважения.

— Не учите меня воспитывать моего сына, лучше послушайте сами, что психологи говорят о воспитании. Надо быть хорошим учителем, вы сами не умеете выстраивать отношения с окружающими. Я могу вас взять с собой на следующую лекцию одного эксперта, я давно его слушаю, помогает.

Ещё один разговор закончился, оставив липкий неприятный осадок. Белокурая женщина пожала плечами и, бросив телефон в сумку, поспешила к лифту.

— Привет, — сказала она молодому коллеге, присаживаясь за свое привычное место работы, — представляешь, что со мной сегодня произошло?

— Представляю, — перебил ее тот, — мне нужна твоя помощь, ты ведь одна такая понимающая. Мне нужно сдать отчёт к вечеру, я чуток не доделал, а у меня сегодня родственники приезжают знакомиться с невестой. Подменить меня сегодня и доделай отчёт, пожалуйста! — и он милыми круглыми глазами посмотрел на белокурую женщину.

— Хорошо, нет проблем, — улыбаясь, вздохнула она и забрала с его стола полупустую папку с отчётом.

Молодой человек шустрым сайгаком ускакал из офиса.

— Мда, — тихо произнес другой коллега, краем глаза наблюдавший за ситуацией.

Белокурая женщина, ободрившись, стала болтать, найдя свободные уши.

— Так вот, — рассказывала она, — потом от нее ушел муж и…

— А зачем мне эта информация? — учтиво спросил коллега, выглядывая из-за монитора.

— Как зачем? — растерялась женщина, — Поделить печаль на двоих, и будет легче.

— То-то я смотрю тебе как полегчало, — засмеялся мужчина.

— Ты ничего не понимаешь. Ещё Лев Толстой сказал, что мы должны чувствовать ответственность за все, что происходит в мире.

— Лев Николаевич, конечно, прав. А ты что делаешь?

Белокурая женщина опешила от такого наглого беспардонного вопроса.

— Я стараюсь всем помочь, — утвердительно махнув головой, заявила она и затем гордо прибавила, немного поразмыслив, — можно сказать, я творю добро, не прохожу мимо несчастий.

— А, — протянул коллега с хитрой ухмылкой, — списком дел добрых и злых поделишься?

— Какой ты хам, — фыркнула она.

К ее окошку подошел молодой человек и протянул высокую стопку пятитысячных купюр.

— Мне нужно перевести эти деньги на этот счёт, — сказал он.

— Это ваш родственник?

— Нет.

— Кому же тогда такая сумма?

— Считайте, что это благотворительность. Одному доброму человеку, который десять лет назад подарил такую же сумму на лечение моих родителей и еще нескольких человек.

— Почему же вы не передадите это ему лично?

— Он уже умер. Деньги для его сына.

— Мне очень жаль, — тихо произнесла белокурая женщина, растерянно хлопая большими глазами, и стала вбивать паспортные данные.

— Давно умер?

— Совсем недавно.

— Очень жаль.

— Не стоит. Он прожил прекрасную жизнь, — проговорил молодой человек и мечтательно посмотрел на небо через открытое окно.

Тонкие перьевые облака длинной дорожкой тянулись по ясному лазурному небосводу. Персиковое солнце маленьким кругом горело высоко под куполом, согревая своими теплыми лучами остывшую после долгой снежной зимы землю. На высоких кленах и тополях уже начали набухать почки, и прохладный ветер старательно разносил пряный запах хвои и шишек из находящегося поблизости соснового бора.