всё это плохо закончится, что в конце концов этот брак принесет только страдания, они не сказала ни слова, а только поздравила подругу с помолвкой. Лена светилась от счастья, она чувствовала, что вернулась к прежней жизни, где всё ей было знакомо и понятно, и от этого чувства ей становилось спокойно и радостно на душе.

Олег устроил большую вечеринку, напился в хлам и весь вечер обнимался с какой-то танцовщицей из клуба на диване. Утром приехал к Лене с огромным букетом алых роз и обручальным кольцом с изумрудным камнем фацетной огранки.

Глава 16. Благоговение

Как только Страхов проехал по мосту через Днепр, раздался телефонный звонок.

— Привет, Сереж, — сказал Страхов, проезжая мимо отлитого в бронзе Кутузова.

— Женя, — заговорил гнусавый мужской голос, — твоя машина нашлась в Вязьме, в Алексеевском. Стоит около разваленного дома. Мне тебя ждать или самому зайти?

— Ты уже сказал Никитину об этом?

— Нет, но ты поторопись. Я не смогу долго это скрывать. Она же в розыске.

— Не говори пока. Я уже еду, — сказал он и, поблагодарив старого знакомого, положил трубку.

Лицо Страхова густо налилось лиловой кровью, он прыгнул в машину и бешено помчался по федеральной магистрали. Автомобиль его поминутно с надрывом и какой-то угрозой ревел на бегу. Через два с половиной часа Страхов уже был в Вязьме, въезжал по узкой разбитой дороге мимо стареньких жилых домов, имеющихся дачами. Он подъехал к полуразваленному, разброшенному дому с покосившейся крышей, заросшей мхом. Вышел из машины, огляделся и, убедившись, что никто не обращает на него внимания, зашел внутрь. Все окна в доме занавешены рассыпающимися лоскутами старой ткани, было темно, сыро, пахло плесенью, от недавно потушенных сигарет стояли клубы белого табачного дыма. Страхов прошел через кухню в комнату и увидел две лежащие на матрасах фигуры. Одна фигура подскочила к нему и хотела ударить, но ее движения были так слабы и замедленны, что он без труда увернулся и схватил нападающего за руку. Этой фигурой оказался однокурсник Вовы, Филипп Андросов, которого Страхов не видел больше шести лет.

— Женя, ты что ли? — прохрипел Филипп.

— Я, — отозвался Страхов и усадил еле стоящего на ногах парня на стул.

Женя медленно подошел ко второй, никак не реагирующей на него фигуре. Она лежала спиной к входу, лицом к стене, накрытая потасканной зимней курткой. Страхов приподнял куртку и, перевернув мягкое податливое тело, вздрогнул. Это был Вова. Он быстро схватил его запястье, нащупал пульс, приложил ухо к грудной клетке, и, включив на телефоне фонарь, проверил реакцию зрачков на свет.

— Он это… — начал Филипп, испуганно наблюдая за действиями Страхова. — три дня уже в себя не приходит. Я ему говорил, что так много нельзя их глотать, но он не послушал.

— Выходи, садись в машину, бери листок и точно пиши всё, что вы принимали эти пять дней.

Филипп послушно выполнил приказ. Страхов на руках отнес истощенное тело друга в машину, уложил на заднее сидение и отправился в местную больницу.

— Мы дом подожгли, — тихо и трусливо произнес Филипп, одновременно желая, чтобы Страхов услышал и не услышал этого.

Евгений услышал, но промолчал. Ему все уже было понятно, известно, даже казалось, что иначе и быть не могло.

— Мы просто хотели проверить получиться ли интересный сюжет для фильма, — продолжал оправдываться Филипп, — Я не помню, сколько дней мы до этого пили. Но я не поджигал, это всё Вова придумал и сделал. Оно так быстро вспыхнуло. Мы не ожидали и спрятались тут. Тут раньше дом моей бабушки был. Но она давно там не живет.

Он еще долго и несвязанно говорил, не понимая половины собственных слов. Когда они подъехали к зданию городской больницы, Женя забрал листок с названием таблеток и дозировкой, выбежал из машины, залетел в приемное отделение и вышел оттуда уже с тремя врачами реанимации и каталкой. Вову забрали в палату, прокапали и через час вернули обратно, чтобы отвезли в Смоленск.

— Возьмите документы, мы в реанимацию областной больницы позвоним. Там лучше специалисты справятся с таким состоянием, — сказал дежурный врач, передавая листы Страхову.

За полтора часа он домчался до Смоленска и по ночному городу за десять минут приехал на проспекте Гагарина около областной больницы, где его уже ждала реанимационная бригада с носилками. Вову переложили на носилки и увезли. Врач, посмотревший на Филиппа, велел забрать в отделение и его. Страхова отправили домой, пообещав позвонить, как только больной придет в себя.

У дома его встретил Олег, только что имевший приятный разговор с Леной. Увидев мрачное лицо Страхова, он оживился, сбежал с лестницы, привычным движением взъерошил волосы и поспешил к другу.

— Снова здорова! — лихо ударив по плечу, пробасил он, — Куда это ты собрался?

— К профессору, — холодно ответил Страхов.

Олег недовольно цокнул и покачал головой:

— Нет, Жень, мы туда не поедем, — проворковал Волков и, взяв друга под руку, повел его в вызванное им ранее такси, — Я собирался в гости к старой знакомой, поедешь со мной, — скомандовал он, заталкивая Женю в машину, — Рассказывай.

Страхов, растоптанный пониманием того, что из-за его друга снова пострадали люди, не мог сопротивляться напору и силе Волкова и смиренно сел в такси.

— Я нашел Вову, — с трудом произнес Страхов и в подробностях рассказал Олегу всё, что произошло за последние пять дней.

— Ты ничего никому не должен, — с жаром проговорил Волков, когда Страхов закончил, свою речь — Ты должен быть у себя на первом месте, сначала ты — потом другие. Но в твоем решении искать наркомана я тебя тоже не поддерживаю. Зачем ты вообще тратил на него свои силы?

Страхов, утомленный этим вопросом, сердито проворчал:

— Он ведь не чужой мне человек. Я не могу отвернуться от него, даже его действия оставляют желать лучшего.

Они приехали по широкому опустевшему проспекту, ярко освещенному бледным пронзительным светом фонарей, повернули на Кирова и остановились около высокого частного дома. В дверях их встретила жеманная женщина сорока лет, в черном кружевном кимоно, одетом