Земле встречались животные, которые уходили подальше от своей стаи, чтобы умереть. Поэтому старшим мерам позволили уплыть, куда глаза глядят.

На уровне первых поколений никто еще не ожидал подвоха. Левиафан огромный, всем места хватит и чтоб жить, и чтоб умирать! Но потом в колонию явились ящеры…

– Мои предшественники не сразу распознали в них меров! – подчеркнул Седар. – Но кое-какие догадки появились уже тогда. А потом ящеры стали возвращаться снова и снова, преследовать нас… Это тоже послужило доказательством.

Рассказать правду людям меры не могли, справедливо считая, что это лишит их добровольцев, пополняющих ряды, а без меров не выжил бы никто. Поэтому было решено сохранить тайну только среди лидеров, чтобы они могли принимать важные для всего вида решения.

– Но как вы допустили такой рост их численности? – возмутился Тео Скаут, глава полиции. – Судя по архивным записям, раньше ящеров было намного меньше!

– Мы не хотели этого, но мы не всесильны.

С тех пор, как раскрылась неприятная правда, за старшими мерами стали следить куда внимательней. Да и сами они не хотели такой судьбы! Несмотря на мутацию, они считали себя людьми, и умереть они хотели с человеческим сознанием. Поэтому им дозволялось жить в колонии, пока работал их разум, а потом лидер проводил ритуальную казнь. Со стороны это выглядело так, будто меры отправились на очередную вылазку – а вернулись не все. Смерть самых старших никого не удивляла.

Вот только право на добровольное решение доставалось не всем. Иногда меры и сами не замечали критических перемен в своем сознании. В один день они еще готовы были принять благородную смерть – а на следующий инстинкты брали верх, заставляя их бежать из колонии в океан для полного перевоплощения.

– Но если они убегали добровольно, зачем они возвращались? – удивилась Джованна. – Откуда такая смена поведения?

– Этого я не знаю, – вздохнул Седар. – Это и для нас осталось секретом.

– Зато я могу предположить, – робко сказала Ноэль. Она почти все делала робко, но не потому, что была не уверена в своих словах, а в силу характера. Кого-то это раздражало, а Оудену даже нравилось. Как странно наблюдать, что в могущественном существе осталось что-то настолько наивное и трогательное! – Ящеры – рабы своих инстинктов. Сначала инстинкт велел им уйти, потому что они знали: здесь им переродиться не дадут. Но все указывает на то, что ящер – это истинная, то есть, конечная форма мера. Дальше перевоплощаться уже не нужно. Как только этот вопрос был снят, в их сознании наступал относительный покой. Вот только это сознание было измененным, не способным на полноценную память или сложные мысли. Оставалось самое базовое.

– Такое, как возвращение домой? – предположила Лукия.

– Вот именно. Животные возвращаются в норы. Люди идут домой. Тут две половины личности ящеров были в гармонии.

Их человеческий мозг сохранился в достаточной степени, чтобы помнить, что такое дом, где он. Но больше они ничего не могли. Они тупо лезли на корабль, не осознавая до конца, какое разрушение это приносит, не замечая, что они убивают и калечат людей.

Вероятнее всего, они и сами не знали, чего хотят, что будут делать, если им позволят свободно перемещаться там. Им и не довелось узнать. У них на пути всегда появлялось серьезное препятствие – люди.

Сражение длилось до тех пор, пока ящерам не удавалось причинить серьезную боль – или убить, как при последнем их появлении. Тогда инстинкт самосохранения брал верх, и они отступали. Но как только раны заживали, их короткая память переставала ассоциировать боль с кораблем, и они снова пускались в погоню.

Оуден не знал, что покоробило его больше: то, что такое стало с людьми, или то, что это могло произойти с ним. Теперь уже нет… Да он убьет себя раньше, чем это случится! Причем убьет уже в том состоянии, до которого дошел Феррис, чтобы наверняка, чтобы и шанса не допустить!..

Это произойдет нескоро, он еще считается новичком. Но и до этого его ожидают безрадостные годы. Расставание с Ноэль, еще большее отдаление от людей, которые, конечно же, теперь узнают правду… У него не осталось личных причин, чтобы жить, только долг.

Когда общее собрание с участием Седара было закончено, Оуден покинул зал одним из первых. Он сейчас боялся смотреть в глаза Ноэль. Он не сомневался: она уже видит в нем существо, которым он может однажды стать. А если так, то им лучше не встречаться. Ему хотелось сохранить память об их… дружбе. Новые воспоминания, отравленные неловкими фразами и затаенным страхом, ему не нужны!

Он втайне надеялся, что Ноэль догонит его, разубедит, скажет, что все не так плохо – ведь до ее отлета он будет человеком, а дальше уже не важно… Но она так и не пришла, и это подтвердило худшие опасения Оудена.

Остаток дня он провел в своей комнате, не слишком интересуясь тем, что происходило снаружи. Спать ему тоже не хотелось, он боялся снов, которые могут прийти теперь. Поэтому и стук в дверь, прозвучавший посреди ночи, не разбудил его, но все равно удивил.

Когда он открыл дверь, удивление лишь возросло, потому что на пороге стояла Ноэль. Смущенная, как всегда, заметно уставшая, но уж точно не испуганная. Она что-то держала в руках, но он не мог разглядеть, что, потому что едва ли ему удалось бы отвести взгляд от ее лица.

– Извини, что побеспокоила, – улыбнулась она. – Я могу войти?

– Да… Да, конечно, извини… Я просто не ждал тебя!

Он посторонился, пропуская ее внутрь. Его комната была тесной, и держаться вдалеке друг от друга тут не получилось бы. Но не похоже, что Ноэль хотела этого.

Оуден замер, не зная, что спросить. Однако начинать разговор и не потребовалось, она заговорила сама.

– Ты ведь уже понял, что в нашей команде у каждого свои способности?

– Без подробностей, но – да, понял.

– Так вот, я – хилер. Я не только работаю как медик, моя кровь еще обладает исцеляющими свойствами.

– Как наше лекарство?

– Лучше, надеюсь. Было бы обидно уступить донному ореху! – рассмеялась она, однако скоро вновь посерьезнела. – Я взяла свою кровь и смешала ее с образцом твоей крови, который у меня сохранился. Я собиралась сделать это уже давно, но началась вся эта заварушка с ящерами, меня отвлекли… Теперь вот сделала.

Она еще ничего не пообещала ему, но Оудену показалось, что обещание уже было – мелькало между строк. Сердце в груди забилось быстрее, и ему потребовалось немало сил, чтобы не торопить ее.

– На уровне образцов, результат очень обнадеживающий, – продолжила Ноэль. – Похоже, моя кровь может усмирить мутаген в твоей крови. Но не обязательно! Реакция образца крови и реакция живого организма – разные вещи! По-хорошему, нужно организовать полноценные