– На людей у нас десантных капсул хватит, а вот на «Волков» – нет. Как вы и предложили, мы переоборудовали транспортные контейнеры. Получилось вместить пятьдесят единиц в один контейнер, но проблема торможения в атмосфере и приземления пока не решена.

Я руками повертел изображение, размышляя над разгадкой проблемы. Как по мне, вариант один, что я и поведал Зарубину.

– Не нужны никакие системы торможения и приземления. Тепловой щит обеспечит торможение о плотные слои атмосферы до приемлемой скорости. А на высоте, скажем, пять тысяч метров пусть «Волки» сами добираются – в их программе обучения есть подобные варианты десантирования, и они выдержат приземление. Вы только обеспечьте необходимое количество систем «Медуза».

Зарубин покивал, рассматривая изображение транспортного контейнера, и задумчиво произнес:

– Остается только обеспечить катапультирование «Волков». – Он посмотрел на меня. – Думаю, это осуществимо в сжатые сроки.

– Вот и отлично! – хлопнул я Зарубина по плечу и уже с улыбкой сказал: – Только не так, как это чудо инженерной мысли.

– Не волнуйтесь, Михаил Валериевич, все будет в лучшем виде, – ответил инженер.

– Кстати, когда мы сможем запустить зонд? – решил поинтересоваться я.

– Он готов к старту.

– Хорошо, тогда отправляйте его на стартовую площадку.

На этом наш разговор был закончен, и я оставил инженера заниматься своими делами, а сам направился в центр управления, ожидать запуска. До этого транспортные контейнеры, предназначенные для Земли, запускали со скоростью больше первой космической и меньше второй космической, а уже двигателям самого контейнера достаточно было прирастить скорость от трехсот до четырехсот метров в секунду, чтобы начать плавное падение в гравитационный колодец Земли. Далее, пролетая через край атмосферы, контейнер терял скорость, делал один виток и снова проходил через край атмосферы. И так до тех пор, пока не выходил на орбиту.

Сейчас схема запуска зонда отличается тем, что старт будет осуществлен сразу со второй космической скоростью и, вместо выхода на орбиту, он нырнет в атмосферу.

Как оказалось, Зарубин не подвел. Франкенштейн набрал скорость и штатно отделился от разгонной тележки. В это время флот пришельцев отдалился на приличное расстояние и уже находился где-то за орбитой Марса. Поэтому, уже не опасаясь быть раскрытыми, мы начали запускать спутники различного назначения, благо, промышленный сектор поселения позволял наштамповать их в ассортименте.

За час до прибытия зонда к Земле вся верхушка собралась на совещание в центре управления. На повестке стоял вопрос: нужно ли сейчас возвращать верфь и порт, или еще не время? Эти два сооружения находились в главном поясе астероидов и являлись нашим стратегическим ресурсом, без которого мы обречены на увядание.

– Что скажете, капитан? – обратился я к Лукашевичу. – Вы здесь единственный старший кадровый офицер, может, вам понятны замыслы врага.

Но вместо Лукашевича ответил доктор Акио Като:

– Думаю, что они уходят, посчитав свою миссию выполненной. Посмотрите, что они сделали с планетой. – Он указал на изображение Земли, транслируемое с зонда. Вместо привычного круглого голубого шарика сплошной слой пыли и пепла серо-бурого цвета. – Они свое дело сделали – цивилизация разрушена, а пережившие ядерную зиму будут отброшены в развитии на сотни лет назад. Угроза устранена.

– Я согласен с доктором Като, – поддержал Лукашевич.

– Тогда почему они нас оставили? – поинтересовался я у Като.

Тот пожал плечами:

– Не знаю, возможно, нас не обнаружили, а может, посчитали несущественными в их плане.

– Хорошо, я согласен с вашими выводами, доктор Като. – Я обозначил поклон головой. – Поэтому считаю, что верфь и порт нужно возвращать. Все с этим согласны?

Все закивали.

– Что ж, тогда я отправляю команду на возврат.

И уже в своем интерфейсе выполнил то, что сказал. В этот момент раздался голос офицера поста объективного контроля.

– Зонд войдет в плотные слои атмосферы через тридцать секунд.

Лукашевич развернулся к посту и приказал:

– Вывести телеметрию и трансляцию на большой проекционный экран.

На стене центра управления появилось изображение, разделенное на две части. Слева были отображены координатная сетка относительно Земли, положение зонда и его текущая телеметрия, а справа – видео с борта. Камера была направлена вдоль корпуса зонда и смотрела на тепловой щит. Сейчас зонд пролетал над южной частью Европы.

Все уставились на изображение с камеры, и поначалу ничего не происходило, но потом начала появляться тряска, и она все усиливалась. Через минуту тепловой щит стал краснеть, а из-за его краев вырвалось пламя – и в этот момент трансляция прервалась. Лукашевич посмотрел в сторону поста контроля. И там, словно спиной почувствовав взгляд, прокомментировали происходящее:

– Потеря связи из-за плазмы вокруг аппарата, ожидаем восстановления через пару минут.

По истечении указанного времени мы снова увидели трансляцию с зонда, а затем произошел сброс теплового щита. Но, как ни странно, ничего не было видно. На экране была кромешная тьма, и только свет от приборов зонда давал понять, что трансляция продолжается. Хорошо заметны частицы пыли и пепла, пролетающие с огромной скоростью, которые и не пропускали свет. В этот момент я привлек внимание Зарубина и показал ему большой палец, отметив его работу.

Через несколько секунд включились камеры панорамного обзора, и сразу же были применены различные системы подавления шума, а также подключились приборы, способные видеть в широком спектре частот и бортовая РЛС. Изображение разделилось на несколько частей, соответствующих сектору обзора.

Все используемые системы наложились на транслируемую картинку, и она приобрела четкость. Если до этого в помещении все равно присутствовал фоновый шум, то сейчас все притихли, глядя на разверзшийся ад на Земле. Изображение не имело цвета, но и так хорошо видно гигантские пожарища. Горело все – от городов до лесов. Сильный ветер разносил все это на сотни километров, а проснувшиеся вулканы добавляли ко всему хаоса.

Доклад с поста контроля развеял тягучую тишину:

– Спутники наблюдения вышли на расчетную орбиту. Получаем данные.

На изображении слева начали проступать очертания материков, очаги возгораний, места бушующих ураганов и прочее. И всех сразу же привлекли пятна относительного спокойствия на поверхности. Их было несколько десятков, причем разного размера.

Первым задал вопрос Туров:

– Что это?

– Сейчас узнаем. – Лукашевич жестами развернул планету и приблизил участок, где сейчас находился зонд. Там тоже имелось такое пятно, и он, недолго думая, установил маркер и приказал: – Направить зонд по указанному маркеру.