– Есть поднять еще половину, – ответил офицер.

В воздух взмыли очередные носители с дронами, и как только они избавились от своего груза, на них сверху, как коршуны, обрушились истребители противника. Завязался воздушный бой, и сразу же посыпались доклады о потерях.

– Анализ! – запросил Соболев.

– Господин полковник, по предварительным данным, – начал офицер ВКС, – их машины быстрее наших, но уступают в маневренности. Огонь ведут ракетным и кинетическим вооружением.

Соболев повернулся к экрану визуального контроля и изменил масштаб, чтобы видеть большой участок неба. Где-то там, в облаках, шел ожесточенный воздушный бой, тот или иной участок неба озаряла вспышка, а из нижней кромки уже довольно плотных облаков пыли сыпались обломки сбитых машин. Понаблюдав еще немного за этим зрелищем, он вывел перед собой статистику потерь. Цифры показывали размен один к трем не в их пользу, и он подумал, что такими темпами скоро останется без авиации. Помочь с земли не представлялось возможным, так как в такой каше большая вероятность задеть своих. Оставалось только наблюдать и в случае необходимости посылать резервы.

Через десять минут после начала воздушного боя раздался очередной сигнал тревоги. На схеме подсветилась отметка орбитального бомбардировщика, который подходил к позиции укрепрайона.

– Этого еще не хватало! – выругался Соболев.

Теперь придется бить ракетами ПРО сквозь свою и вражескую авиацию, что чревато дополнительными потерями. Но на этом плохие новости не закончились, так как раздался еще один сигнал тревоги. Тактическая схема развернулась, и изображение приблизилось к одному из участков наземной обороны. Старшие офицеры, отвечающие за свои сектора укрепрайона, тут же засуетились. Теперь на схеме несколько оборонительных точек подсветились красным.

– Господин полковник! – выкрикнул дежурный поста контроля. – Огневой контакт с наземными группами противника. Первая линия обороны взломана!

Лежа на небольшом диванчике в своих апартаментах, я ни о чем не думал, не понимал, что делать дальше, и чувствовал себя бесполезным. Каждый день на автомате выполнял задачи по руководству поселением, а вечером возвращался в свое жилье и просто пялился в потолок. А перед глазами стояла жуткая картина орбитальной бомбардировки Земли.

После бездарного боя на орбите бомбардировщики пришельцев усеяли всю планету термоядерными бомбами. Случилось то, чего человечество боялось со времен создания первых ядерных бомб. Сотни грибовидных облаков вздымались в атмосфере, и особенно пугающе это выглядело из космоса. И мне не хотелось думать, что же творится там, на поверхности. Я наблюдал, как укрепрайоны пытались сбивать эти боеголовки, и даже видел воздушные бои, но потом очень быстро всю поверхность заволокло дымом и пылью, поднятой взрывами. Оставшиеся спутники и системы наблюдения Луны уже не могли пробиться через такой плотный слой пыли, и о том, что происходило там, на поверхности, оставалось только гадать. Но пришельцы на этом не останавливались, они продолжали бомбардировку и периодически через плотные облака были видны вспышки взрывов.

Спустя сутки враг прекратил бомбардировку, но продолжал висеть на орбите. И тут они вспомнили о Луне. Не знаю, то ли у них закончились термоядерные бомбы, то ли они решили, что и так сойдет, но к нам отправился один из корветов. Выйдя на орбиту высотой десять тысяч километров, он стал разносить все, что было на поверхности, из плазменного оружия. Наши системы противокорабельной обороны ничего не смогли сделать – не рассчитаны они на такое расстояние, да и не так их много. В общем, корвет перепахал всю поверхность Луны, где находилась колония. Конечно, в поселении РОС, на глубине пятидесяти метров, мы этого не почувствовали. Но после того как корвет ушел обратно к Земле, нам пришлось раскапывать разрушенные выходы на поверхность и разворачивать новые системы визуального наблюдения. Станции радиосвязи и РЛС тоже установили, но включили их только на прием, чтобы не выдать себя радиоизлучением. И вот уже две недели наблюдаем, как вражеский флот кружит у Земли.

– Привет, – раздался голос Вероники. – Спишь?

Повернув голову, я увидел ее в проеме входных дверей. Интересно, я даже не услышал, как эти двери открылись.

– Нет. Просто лежу.

Она вздохнула и с грустью произнесла:

– Понятно.

Вероника подошла ко мне, присела рядом на пол, положила голову на диванчик и стала гладить меня по волосам. Через минуту такого блаженства она сказала:

– Слушай, Миша, ты нам нужен.

Мне пришлось приподняться на локти, чтобы с недоумением произнести:

– А я куда-то пропал?

Покачав головой, Вероника ответила:

– Нет, Миша, нам нужен тот прежний Волков: не унывающий, сыплющий идеями, доводящий инженеров и биологов до белого каления.

Я снова лег и закинул руку за голову.

– Тебя Туров подослал?

– Он. – Кивнула Вероника и улыбнулась. – Но я с ним согласна.

– Да не знаю я, что делать! Все разрушено, у нас даже захудалого кораблика нет. Нам что, выйти на поверхность Луны и палить в сторону Земли в надежде попасть в кого-нибудь?.. – От пришедшей мысли я резко замолчал, а затем подскочил и поднял Веронику: – Вот оно! – И, прижав ее к себе, добавил: – Спасибо.

Меня так заняла идея, пришедшая мне в голову, что, отпустив Веронику, быстро направился на выход. Но когда услышал за спиной вопросительное «Миша?», остановился. Обернувшись, увидел обиженное личико моей девушки. Да, я понимал, что это игра и никакой обиды нет, но она прекрасно знала, чем меня взять, – пришлось возвращаться. И только после поцелуя я был отпущен на все четыре стороны.

* * *

Раньше центр управления всей колонии находился в административном блоке на поверхности Луны, но после вражеского огня там не осталось ничего целого. Мы предвидели подобную ситуацию и заранее переоборудовали зал для заседаний в новый центр управления. Часть оборудования перетащили с административного блока, все остальные изменения я запустил через свой интерфейс управления поселением. Именно туда я сейчас и направлялся.

На подходе меня встретила охрана из двух бойцов моей ЧВК, которые отсалютовали мне и открыли гермодвери. Внутри все выглядело довольно уныло. Оставшиеся флотские сидели за консолями у стены и пытались выудить хоть крупицу полезной информации из скудного потока данных. Установленные на поверхности на скорую руку системы сканирования и связи сильно уступали тому, чем мы располагали раньше. Лукашевич, Туров и Тэнг сидели за центральным столом и о чем-то тихо переговаривались, остальные были заняты своими делами в поселении. На меня никто не обратил внимания, и поэтому я громко произнес:

– Чего скучаем?

Все трое повернули голову в мою сторону и так и застыли, глядя на мою веселую рожу.