Пару минут ничего не происходило, но затем из фрегатов появились пятьдесят небольших объектов, которые довольно быстро рассредоточились и сами начали сближаться с планетой. А через тридцать секунд этот процесс повторился, потом еще и еще.

– Что это? – рявкнул полковник.

– Пока не можем определить, – срывающимся от волнения голосом ответили с поста контроля.

Внезапно раздался писк, и рядом с объектами появилась выноска – аэробаллистические боевые блоки.

– Вводная из генштаба, – прокомментировали с поста контроля.

У Соболева от количества этих самых блоков по спине пробежал холодок, а корабли пришельцев продолжали извергать из себя все новые и новые порции.

– Приготовиться к орбитальной бомбардировке! – не стал терять времени полковник, а затем, слегка поколебавшись, произнес: – Поднять тридцать процентов беспилотников!

По периметру укрепрайона начали сдвигаться бронелюки, открывая доступ к пусковой шахте. Как только они замерли, из шахт на реактивных ускорителях вырвались носители дронов. Где-то на высоте двадцать километров ускорители погасли, и тут же были отстреляны пять транспортируемых единиц. После отделения дроны образовали звенья по пять штук и продолжили полет самостоятельно. В это же время со скрытых подземных аэродромов происходил запуск пилотируемых авиационных комплексов, пилоты которых брали под контроль звенья беспилотных аппаратов.

Весь укрепрайон направлял в небо стволы, ракетные системы и прощупывал лучами РЛС в ожидании смертоносных подарков из космоса. А командный пункт Соболева пристально наблюдал за происходящим на тактической схеме. Первые боеголовки, оставляя огненный след, начали входить в атмосферу, в районе западного побережья Африки. И, похоже, что они не собирались тормозить о плотные слои атмосферы, наоборот, продолжали набирать скорость.

Досмотреть, что же произошло дальше, Соболев не смог, так как масштаб изображения резко изменился, и теперь был виден только участок над укрепрайоном, где появились отметки баллистических снарядов.

– Вхождение ста пятидесяти боеголовок через тридцать секунд! – доложил офицер с поста контроля.

Когда первые боеголовки пересекли отметку в сто двадцать километров над землей, им навстречу уже летели ракеты систем ПРО большой дальности. Для надежности на каждую аэробаллистический снаряд было запущено по две ракеты, и сейчас на тактической схеме все пестрило от дружественных отметок. Полковник перевел взгляд на экран, на котором отображалось небо над Екатеринбургом. Вхождение в атмосферу такого числа боеголовок выглядело как огненный дождь: одновременно завораживающе и смертельно опасно.

– Время до перехвата пять секунд, – доложили с поста контроля.

Соболев молча наблюдал, как ракеты сближаются, и понимал, что от результативности этого перехвата зависит, сможет ли он вообще защитить вверенный ему участок. Пошли последние секунды, и вскоре на тактической схеме появилась информация о детонации. Он снова посмотрел на экран визуального обзора. В небе происходил огненный ад, одновременно детонировали сотни боевых частей ракет ПРО. Пост контроля запаздывал с подачей информации, и полковник не выдержал:

– Доклад!

Понадобилось еще секунд десять, прежде чем ему ответили:

– Девяносто шесть целей уничтожено, пятьдесят четыре продолжают падать.

Данные продублировались на тактической схеме, и полковник скрипнул зубами от напряжения, так как ожидал лучшего результата. Когда баллистические снаряды пересекли отметку шестьдесят километров, дроны на форсаже задрали носы в небо и выпустили ракеты «воздух-воздух». Это сократило количество целей еще на тридцать две штуки. А с земли уже поднимались ракеты ПРО малой и средней дальности. Последнюю боеголовку удалось перехватить на высоте пяти километров. После этого в командном пункте поднялся шум от восторженных голосов, и даже полковник слегка улыбнулся. Но когда он вывел схему всей планеты, восторженные возгласы прекратились.

Да, все укрепрайоны смогли отразить орбитальную бомбардировку, но остальные территории никто не защищал, и сейчас на поверхности Земли вздымались сотни грибов термоядерных взрывов. А облака пыли, поднятой в атмосферу, уже начали обволакивать планету – картина получилась ужасающей.

На мгновение тактическая схема поплыла помехами и снова стала четкой. Полковник отметил, что произошел переход систем связи на кабели и оптику из-за возмущений в ионосфере Земли. Соболев старался не думать о количестве жертв, а тем более о том, что будет, когда все это закончится.

Внезапно раздался писк, оповещающий об изменении обстановки, и сразу же поступил доклад с поста контроля:

– Крейсер пришельцев снижает орбиту!

На схеме орбита корабля пришельцев начала ужиматься и вытягиваться в эллипс. Перигей орбиты оказался на высоте шестисот километров. Крейсер врага стал медленно приближаться к Земле. Это заняло у него пару часов, за которое успели посадить всю авиацию на перезарядку и заправку топливом, а также перезарядить пусковые установки. Вражеские бомбардировщики ушли на другие участки, и Соболев использовал это время для подготовки к следующей волне.

Когда крейсер достиг самой нижней точки своей орбиты, из его недр высыпало несколько тысяч мелких объектов. Они начали делиться на группы и расходиться по местам расположения укрепрайонов. Одна из таких групп, в которой насчитывалось более пятисот единиц, приближалась к екатеринбургскому укрепрайону. Система не смогла распознать, что это, и по аналогии с первой волной бомбардировки Соболев отдал приказ наперехват. С пусковых шахт и передвижных комплексов сорвались ракеты и, пробив пылевые облака, умчались навстречу угрозе. А где-то, на высоте ста километров, отметки ракет начали гаснуть.

– Что там происходит? – возмутился Соболев.

Дежурный поста контроля поводил над своей консолью руками и, не отрываясь, выдал.

– Господин полковник, мы теряем ракеты из-за вражеского огня.

– Корветы?

– Нет, сами цели открыли огонь и маневрируют.

Соболев уставился на схему, отметки противника уже пересекли линию Кармана и продолжали снижаться.

– Поймайте одного в оптику, – приказал полковник.

Через десяток секунд на экране визуального контроля появилось изображение объекта. Из-за движения картинка постоянно дергалась, а пыль в облаках влияла на четкость изображения. Но обводы корпуса были довольно хорошо различимы и соответствовали представлениям людей об аэродинамике. А когда на спуск наблюдаемого аппарата начала влиять атмосфера, из корпуса появились небольшие крылышки, и все стало ясно.

– Это истребители или штурмовики противника! – Соболев повернулся к офицеру ВКС, отвечающему за авиацию укрепрайона. – Сколько сил у нас в воздухе?

– Тридцать процентов, господин полковник, количество не менялось. Мы только производим ротацию.

– Поднять еще половину из оставшихся.