не пропадешь. Может, и полюбить успеешь и ребенка родишь. Жизнь, все же прекрасная штука, хоть и с большими неприятностями. Можешь и в свою Польшу ехать. В Варшаве тебе будет хорошо, там и на работу устроишься. Вот и рекомендательное письмо. С моей подписью тебя и в России и в Польше примут. Иди в департамент и получай свой паспорт. Ты свободна. А я домой поехал. Будут трудности. Найдешь мой дом, это не трудно. Сыновей можешь и не застать дома, они у меня морские офицеры. Скажешь старшему лакею Федору, он тебя примет, накормит и поможет из нужды выбраться. Будь здорова девочка.

Семен уже хотел сесть в свой экипаж, как услышал слова Ганны.

— Не за тем я от Болховских ушла. Мне и там хорошо жилось, я за вами князь пошла. Велите меня обратно вернуть. Я в этом мире жить не хочу.

— А зачем я тебе? Ты красивая и молодая. У тебя вся жизнь впереди. Ну, было горе, так таких судеб как у тебя пол России баб. Пережить можно и эту потерю. Горе у тебя было, я понимаю. Но горе срок имеет. Вот этот срок и вышел. Что у меня горя не было, поделиться не с кем, ни кто не возьмет, но я же живу. Да, я князь и жизнь у меня другая, барская. Но горе не имеет меры измерения. Горе, это горе и все и у всех оно одинаково. Если есть и разница, то это не горе, а так, мелкие неприятности. И у Болховских тебе делать нечего. Начни свою жизнь с ноля. Ты молодая и все получится.

— Нет, ваше сиятельство. Или с вами, или возвращайте меня обратно. Я не приму эту новую жизнь.

— Вот девка упрямая. Да, что ты будешь делать у меня?

— Захотите, жить с вами буду, я одарю вас своей нерастраченной любовью, не захотите, буду горничной у вас. Могу и стирать и на кухне работать. Я привыкшая к труду. Если надо и в поле пойду.

— Да, не нужна мне любовница и покупная или невольничья любовь. Все это уже было у меня. Я хочу настоящей, честной любви. Мне жена и друг нужен.

Тут Семен совсем ошарашил Ганну.

— Замуж за меня пойдешь?

— Так вы же князь, а я дворовая девка. Где это видано, что бы князь на дворовой женился.

— У меня прабабка крепостной была и ничего, от нас не убыло. Правда, время другое было, но мне уже плевать на все законы и этикеты. Пойдешь за меня замуж? Только, если согласишься, что бы на всю жизнь. И что бы так любила, как ни кого, ни кто не любил в этой жизни. Если из-за денег идешь за меня, то не надо. Я тебе сейчас десять тысяч рублей дам и квартиру подарю. Есть у меня квартира, она давно не была мне нужна, да недосуг было ее продать, так, внаем сдавал.

Ух, и разошелся Семен, словно молодой гусар сел в карты играть и любой проигрыш ему нипочем. Гулять так, гулять. Или грудь в крестах, или голова в кустах. Вот он весь Волков. Дай ему сейчас саблю в руки, да лихого коня он тут же редут неприятеля с ходу возьмет, а потом и погибнуть можно.

— Успокойтесь князь, а то вы сейчас в атаку пойдете. Зачем мне деньги барин, я любить хочу, и быть любимой. Я хочу быть бита своим мужем. Не разбойником, который силой меня взял и насиловал, а именно своим мужем и ни за провинности какие, а за то, что бы крепче любила его. Вот мой вам ответ. Пойду и замуж за вас, коли возьмете, пойду умирать за вас, если прикажите.

Дальше Ганна не договорила. Семен втащил ее в свою коляску, обнял и поцеловал. Ганна прижалась к нему и ответила на его поцелуй. Вот так они добрались до имения Волковых, обнявшись.

В имении Семен просто представил Ганну.

— Вот ваша хозяйка.

Больше ни чего говорить не надо было. Понятно, что ее надо слушаться и уважать. После чего он сразу послал за Акимом. Тот еще ни чего не знал о приезде барина. Акиму и приказывать не надо, он тут же явился в дом к Волковым. Пришлось еще раз представлять Ганну.

— Вот Аким, теперь у нас и своя хозяйка появилась. Ты Ганна иди отдыхать с дороги, потом тебе и дом покажут и расскажут наше житье. А ты Аким слушай сюда. Я Ивану отличное место нашел. Поедет к князю Болховскому служить. У него псарня есть, а вот, толкового псаря нет. Он ему положит хорошее жалованье, отстроит дом и будет Иван с женой жить и не тужить. Правда, далече от родительского дома, но пора ему на свой хлеб идти. В борзых он понимает не хуже тебя.

— А не тот ли это Болховской, которого вы шпагой проткнули?

— Именно тот, но мы с ним теперь друзья товарищи. Он принес свои извинения, и я принял их. Был я у него в имении и смотрел его собачек. Скажу тебе, красоты они отменной и совершенно другие, сильно отличаются от наших псовых. Там условия охоты другие. Зови Ивана, по дороге объясни, что к чему, думаю, он с радостью согласится, а я потом продолжу.

Появился и Иван.

— Так мы барин завсегда с вами и слушать будем вас всю жизнь.

— Иван, так я же тебя не на каторгу отправляю. Не понравится, вернешься домой, ты же не крепостной. На вольные хлеба уходишь. Злыдаря с собой возьмешь, я обещался Болховскому. Я все сказал.

Тут запричитал Аким.

— Да, где это видано, что бы такую собаку отдавать. Да, вы что князь Семен Андреевич. Ему цены нет, он у нас новую линию начал. Надо закрепить злобу у кобелей. Оставьте, хоть еще на пару вязок, а там пусть и забирает, он уже будет староват.

— Аким я все сказал.

Иван ушел, а Аким не унимался. Тут, как-то само собой получилось у Семена, он не подумавши, сказал. Потом, сильно пожалел об этом.

— Я Ганну у него забрал, вот пришлось Злыдарем рассчитаться.

Тут Акима понесло прямо на каторгу, не меньше

— Да вы что барин, как же это можно было бабу на такую собаку поменять. Да, за эту собаку можно было сотню девок молодых взять, да, какую там сотню, двести бы девок молодых отдали бы и вместе с их родителями, братьями и сестрами, да еще с домами, постройками и всей землей,