такое, о чем Том никому не рассказывал? Что он станет говорить, если полиция начнет расспрашивать об их отношениях с Корал? Поведает ли о размолвке, свидетелем которой стал Эллис?

Том стал подниматься наверх, и в дом зашла Бриджет с небольшой стопкой вещей.

– Давай помогу перенести вещи из машины, – предложила я.

– Нет-нет, мы справимся, – отрезала она. И затем поинтересовалась: – Эллис в порядке?

– Да. Попросил меня немного с ним посидеть.

– Правда? – Она замерла. – А он… что-нибудь говорил?

– О чем?

– Просто Эллис со мной не особо разговорчив.

– Он почти все время молчал. Что ж, если моя помощь вам не требуется, Том сказал, я могу ехать домой?

– Да, и еще раз спасибо, что посидела с Эллисом, – произнесла Бриджет. Между нами повисла неловкая пауза, а потом она добавила: – С нами будет беседовать полиция. Завтра утром, в десять.

– И с Томом тоже?

– Да. Нас вызвали в участок. – Бриджет пристально на меня посмотрела.

Меня словно током ударило, и я невольно отшатнулась.

– Боже мой! – воскликнула Бриджет. – На тебе лица нет. Они сказали, что это чистая формальность. Хотят задать пару вопросов о Корал.

Я постаралась отогнать кошмарные видения, как Тома опять уводят в наручниках.

– Ты не против снова посидеть с Эллисом? Ничего, если мы забросим его к тебе по пути в полицию?

– Да, конечно, – быстро ответила я. – Эллис чудесный мальчик.

– Он совершенно особенный, – просияла Бриджет. – Быть бабушкой – лучшая награда в жизни!

Она смотрела на меня в упор. Мне показалось или уголки ее губ едва заметно кривятся в усмешке? Сердце тревожно сжалось.

Со второго этажа спустился Том и прошел мимо Бриджет. Она взглянула на него, но Том смотрел прямо перед собой. Между ними явно кошка пробежала. Интересно, что же случилось?

Я торопливо простилась с Бриджет и последовала за сыном к машине. Главное, не передавить, иначе он замкнется в себе.

– Я поехала домой, – бодро объявила я, глядя, как он сгребает с заднего сиденья машины очередную порцию вещей. – Если будет желание забежать на чашку чая, милости просим. – Вспомнив о натянутых отношениях между Томом и Робертом, я поправилась: – Милости прошу. Заодно и поговорим как следует.

Я думала, что сын отмахнется от моего приглашения, но он вдруг вылез из машины и посмотрел на меня. Том стоял передо мной, сгорбленный, понурый, словно на его плечи обрушилась тяжесть всего мира.

– Спасибо, мам. Я знаю, тебе не все равно, и прости, что заставил тебя так переживать. Просто знай, что…

– Том? – На пороге дома появилась Бриджет, уперев руки в бока.

Том быстро клюнул меня в щеку.

– Увидимся, мам. Еще раз спасибо!

– Но ты не договорил. Что мне нужно знать?

– Неважно. Я приеду, и мы поговорим. Обещаю!

Дома мне показалось, что Роберт какой-то нервный. К моему изумлению, он даже предложил заварить мне чай. Он то и дело приникал к окну и, выгнув шею, посматривал в оба конца улицы.

– Что ты там ищешь? – спросила я, устав от его хождений.

– Ничего. Просто хочу понять, какая сегодня погода. Ну что? Какие новости?

– Бриджет и Тома завтра утром вызвали в полицию. Хотят задать какие-то вопросы.

– Паршиво. Будем надеяться, что тюремное прошлое Тома не вызовет лишних подозрений.

Роберт в своем репертуаре. Говорит, не думая. Его не заботит, что я и так без конца об этом волнуюсь.

– Давай не будем, – покачала головой я. – Уверена, Том сумеет убедить их в своей непричастности.

Роберт скептически скривил рот, но ему хватило такта промолчать. Вскоре он удалился в свой кабинет, а я поднялась наверх и открыла самую дальнюю дверь. Комната изменилась до неузнаваемости. Все футбольные плакаты, коллекционные фигурки из «Звездных войн» и боксерские награды исчезли. Я отчетливо ощутила, что отныне это пространство принадлежит мне. Я аккуратно сложила и убрала вещи Тома на чердак. Они там, если потребуются сыну, а я наконец-то решилась устроить здесь собственный кабинет.

Следуя моим указаниям, Джоэл убрал шкаф и кровать, но рабочий стол и комод оставил. Мое уютное кресло, которое так долго ждало своего часа в гостевой комнате, погребенное под ворохом старых костюмов Роберта, переехало сюда, вместе с маминым торшером. Но самую большую радость я испытывала при взгляде на стены. Вдоль них от пола до потолка протянулись полки, на которых обрели дом мои книги.

– Ты с ума сошла! – бушевал Роберт, увидев работу Джоэла. – Денег в обрез, а ты вздумала себе комнату отремонтировать?

– Я нашла место для своих книг, как ты и советовал много лет назад, когда выгнал меня из кабинета, – невозмутимо ответила я. – Чтобы ты об них не спотыкался. Кажется, так ты выразился.

– Да, но я не думал, что это влетит мне в такую сумму! Одному богу известно, сколько Джоэл запросит за целый день работы!

– Что ж, это лишь начало. За последние десять лет я не потратила на себя ни фунта и теперь собираюсь наверстать упущенное. Кстати, о деньгах. Будь любезен, закажи мне банковскую карточку, привязанную к нашему общему накопительному счету.

…Я вспомнила, как Роберт вылетел из комнаты, грохнув дверью, словно обиженный ребенок, и невольно улыбнулась. Долгое время я не интересовалась нашими расходами, и мужа это полностью устраивало. Он всегда любил контролировать финансовые вопросы.

На одной из полок рядом с письменным столом красовалось бабушкино собрание сочинений Диккенса. Когда Джоэл закончил работу, я пошла в гараж и вывезла оттуда коробку с книгами на тележке.

Когда я достала книги, оказалось, что одни отсырели, а в других покривились обложки и отвалились корешки. Бабушка со своей библиотеки пылинки сдувала, а мама, хоть и не выставляла книги на полки, бережно их хранила. И теперь, из-за беспечности Роберта, книги оказались в самом плачевном состоянии.

Я шагнула к комоду и перед тем как вынуть из ящика набор для ремонта книг, остановилась, залюбовавшись садом. Затем взяла с полки «Приключения Оливера Твиста» – издание, которое так любила в детстве, – и устроилась за рабочим столом.

Я аккуратно и методично убирала старые нитки, удерживающие книжный блок, и срезала ветхие кромки листов. Осторожно удалила старый клей острым макетным ножом. Верхний форзац оторвался от текстового блока, что неудивительно, учитывая, сколько раз книгу открывали и листали. Зато сколько радости она дарила! Больше всего мне нравилось рассматривать иллюстрации именно в этом издании. Я с улыбкой вспомнила, как, сидя у бабушки на коленях, целыми часами упоенно разглядывала искусные портреты Била Сайкса, Оливера и Ловкого плута. В груди разлилось приятное тепло, заполняя пустоту, которая поселилась там очень давно.