– Дорогая невестка, я сожалею, что не имел возможности познакомиться раньше, – тепло произнёс он.

Не узнал.

Следующими по этикету подошли герцог и герцогиня Гори. Герцог пожал руку Норту, поздравил дежурными словами Полину и уже собирался отойти, чтобы освободить место для других, кто тоже стремился поздравить Норта с обретением сильнейшего зверя и, как следствие, последующим принятием титула верховного князя. Он дёрнул жену за руку раз, другой, но герцогиня стояла, как скала, вперив ненавидящий взгляд в лицо той, которую предпочитала считать мёртвой, которая всё же сумела обойти её дочь. Норт, чувствуя, как напряглась его жена, успокаивающим жестом положил руку ей на плечо. И пусть вечером он выслушает её упрёки в связи с тем, что коснулся чужого, как она считала, тела, но сейчас поддержка нужна именно Дульцинилии Полине Одетте дей Гори, княгине Райден.

– Дорогой, – деланно-изумлённо пропела дени Ралита, – тебе не кажется, что эта… девица раньше служила у нас на кухне? Да и посмотрите! У неё же короткие волосы, как у какой-нибудь гулящей!

– Мама! Пожалуйста, не нужно! – Росинка на глазах у всех ухватила мать за руку и пыталась утащить её подальше от разгорающегося скандала.

– Нет, я не позволю, чтобы его высочество Кортена обвели вокруг пальца и обманом заняли причитающееся ему место! – герцогиня легко стряхнула дочь с руки.

– Мама, пожалуйста, – ещё раз всхлипнула Росинка.

– Что ты, самозванка, можешь ответить на мои обвинения! – дени Ралита входила в раж.

Полина, до сих пор не вымолвившая ни слова, так же молча подняла руки, немного склонила голову и сняла амулет. На этот раз ахнули не только женщины, но и мужчины. Свободное до этого в груди платье натянулось, в талии же, наоборот, стало просторным. Волосы, прежде короткие, спали светлой волной ниже пояса, причём хорошо были заметны тёмные корни, отросшие почти на ширину ладони. Но больше всего поразило лицо. Девушка, которую продолжал обнимать князь Норт, была, как две капли воды похожа на жену князя Кортена. Только глаза смотрели жёстче. И губы были упрямо сжаты. И подбородок поднят вверх не отчаянно, а гордо.

– Лия? – поражённо произнёс герцог ден Гори.

– Это не наша Лия. Это самозванка! – в голосе его жены стали проскальзывать визгливые нотки.

Вперёд выступил князь Огард, отец Норта. Он широко раздувал ноздри, принюхиваясь то к одной, то к другой из сестёр. Потом указал на Полину и произнёс:

– Именно с этой девушкой я танцевал в день, когда была подписана помолвка принца Кортена и старшей дочерью герцога ден Гори.

– Да кого вы слушаете! Они же все заодно! – герцогиня не желала принимать поражение. – Они все лгут!

– Ты можешь воззвать к ведьминому кругу, девочка, – в разговор вступила ранее никем незамеченная высокая женщина.

– Няня! Разве ведьмин круг, действительно, существует?

– Пока есть ведьмы, будет существовать и ведьмин круг, – ответила та, что долгое время была просто няней.

– Князь, – герцогиня патетично протянула к верховному князю руки, – кому вы быстрее поверите? Вашей невестке, что дала вашему сыну великолепного зверя, или безвестной самозванке, взявшейся невесть откуда?

Герцог Гори и его сын внимательно переводили взгляд с одной Лии на другую.

– Помнится, наша Лия обожала лошадей, – задумчиво начал Рикад.

– Что лошади? Да что они могут значить, эти лошади? Ты, сынок, их тоже обожаешь, и что?

Неуместная жалость. Полине опять было жаль Росинку. Хоть та и сжала до белизны губы, но они всё равно предательски дрожали. И слёзы уже проложили дорожки по бледным щекам. И папу, ошеломлённо переводящего взгляд с одной дочери на другую, и тихо шепчущего: «Прости, дочка», тоже было жаль. И даже эту раскрасневшуюся женщину, которая всё ещё продолжала выкрикивать какие-то оправдания и обвинения, было жаль. Нет, дени Ралиту нельзя жалеть. Дай ей возможность, и она опять поступит так же. Нет в её словах сожаления, только отчаяние загнанного зверя.

***

– Я взываю к справедливости ведьминого круга! – сделав шаг вперёд, громко произнесла Полина.

Люди, оборотни, мимолётные птицы, даже само солнце в небе, всё замерло после произнесения этих слов. Только ласковый ветер стал тихо кружить вокруг. Он медленно поднимал опавшие листья со двора, с особой изощрённостью старался забросить их в лицо обездвиженным членам этого странного действа. Постепенно ветер набирал силу, и к листьям присоединились обрывки одежды, оставшиеся на брусчатке двора после прошедших ристалий. Ветер зло задирал юбки замерших дам, и те не пытались вернуть их на место. А ветер всё кружил, постепенно образуя воронку, центр которой находился между Полиной, Росинкой и дени Ралитой. В его шуме слышался зловещий вой и хохот. Полина сбросила с плеча руку неподвижно замершего Норта, изо всех сил зажмурила глаза и сделала шаг вперёд. Это только её бой. Ураган подхватил девушку и оторвал от земли. Он трепал волосы и одежду, больно кидался колючим песком в лицо, злым голосом кричал: «Откажись!» и одновременно, голосом нянюшки Нариши: «Ты справишься, девочка!»

Через одно мгновение и тысячу веков шум ветра стал стихать. Полина упала. Совсем недалеко кто-то тихо то ли скулил, то ли ругался. А может, и то и другое. Всё ещё опасаясь открыть глаза, она ощупала руками место вокруг себя. Нет, не показалось. Лежала она не на камнях княжеского двора. Под руками была нежная трава. Нужно открывать глаза. За высокими вершинами гор гас последний луч жаркого летнего солнца. Идеально круглая поляна с изумрудной ровной травой. Мягкой, как шкура Тиши. И это во второй половине осени. Тиша. Он ждёт.

Лина поднялась и огляделась. Ну конечно, совсем недалеко стонала абсолютно голая Росинка, а ругалась такая же нагая дени Ралита. Кто бы сомневался. А ещё. Ещё их окружали женщины. Одна, две, три, четыре… двенадцать, тринадцать. Молодая ведьма не удивилась, когда обнаружила среди них ту, что знала ранее под именем нянюшки Нариши. И все женщины тоже совершенно без одежды. Только на голове каждой был венок. Ромашки, одуванчики, незабудки. У каждой свой. Напоследок Полина оглядела себя и не удивилась, не обнаружив на себе ни клочка одежды. Первая опомнилась мачеха. Она оглядела молчащих ведьм, посмотрела на всхлипывающую Росинку, на падчерицу, опять на Росинку, а потом, что-то для себя решив, кинулась к Полине.

– Доченька, я не позволю свершиться несправедливости!

Девушка даже опешила. Это что, дени Ралита их спутала? Или так пытается замести следы? Лина непроизвольно отшатнулась от такого проявления материнских чувств. А бедная Росинка даже перестала стенать и от удивления приоткрыла рот.

– Мы все заинтересованы в свершении справедливости, ведьма Ралита! – сказала одна из окружающих их женщин. – Для этого у вас есть эта ночь. Ваша задача – найти себя! И да свершится справедливость!

После этого каждая из окружающих их ведьм делала шаг и исчезала в туманном облаке. Последняя была нянюшка. Она тепло улыбнулась Полине, зачем-то указала глазами на центр поляны, её губы беззвучно шепнули; «Удачи!», и ведьма тоже шагнула в начинающее таять облако.