—Испытательный срок, значит,— сказал я, только через мгновение осознав, что последние два слова принадлежали другому языку, название которого я, конечно, незнал.

—Верно,— согласила дана Юстина.— Длится этот срок обычно отгода дотрех лет.

—Старейшины Церкви используют ментальное давление, чтобы убедиться, что такой жрец невернется ксектантам, едва наказание будет снято?

—Напринявших сан ментальное давление недействует. Таково благословение богини, что поделать.

Яморгнул. Доэтого момента ясчитал, что защиты отментального давления несуществует.

—Нотогда как старейшины могут быть уверены, что такой жрец говорит правду?

—Авот это хороший вопрос,— вулыбке даны Юстины блеснули зубы.— Очень хороший.

—Тоесть они незнают? Все зависит оттого, насколько искренним будет выглядеть его раскаяние?

—Именно.

* * *

Наследующее утро япроснулся отстранного ощущения, непохожего ниначто испытанное прежде. Будто откуда-то доносился звон туго натянутой струны, нопри этом вреальности царила тишина.

Некоторое время ялежал, пытаясь определить источник не-звука, потом мысленно махнул рукой. Это явно было связано спреждевременным отбытием Небесных Лис ивряд ликасалось меня напрямую.

Анемного позднее появился слуга сзапиской отваны а-Корак, где небыло ничего, кроме нового адреса.

Надоедливый звук продолжал звучать уменя вголове все товремя, пока яшел поулицам города, ища нужное место, нопостепенно яприноровился его игнорировать словно надоедливый комариный писк.

Нашестой день фестиваля город весьма отличался отсебя-предыдущего. Во-первых, наулицах появились патрули вуже знакомой мне униформе аль-Ифрит, аво-вторых, люди, продолжающие праздновать, выглядели ивели себя иначе— исчез особый налет рассеянной благожелательности идобродушия, принесенный Лисами, так что каждый житель игость города стал таким, каким ибыл изначально.

* * *

—Повезло, что наэтом постоялом дворе нашлись свободные комнаты,— вана а-Корак отпивала чай маленькими глотками, паузы между которыми были чуть длиннее, чем обычно. Ивзгляд еенавремя этих пауз замирал, направленный куда-то впустоту, аглаза чуть прищуривались, отчего обычно приятное лицо пожилой матроны приобретало недоброе выражение.— Конечно, после страха, который Кассия пережила, мынемогли оставаться втой жегостинице, что иэтот… молодой дан,— поинтонации чувствовалось, что она быпредпочла назвать его совсем по-другому.

—Дасан принесли извинения?

—Асам как думаешь?— задала она ответный вопрос, иялишь вздохнул, прежде чем спросить:

—Выбудете подавать официальную жалобу наГедена Дасан?

—Атызнаешь, что ему грозит втом маловероятном случае, если мою жалобу удовлетворят?

Этого янезнал.

—Предупреждение,— сказала она сотвращением вголосе.— Всего лишь устное предупреждение… Авот аль-Ифрит извинения принесли, объяснив это тем, что молодой человек вел себя недостойно именно наихтерритории,— добавила она задумчиво, инедоброе выражение сеелица исчезло, будто бымне просто привиделось.— Аеще они оплатили наше проживание ивпредыдущей гостинице, ивэтой, вполтора раза повысили сумму гонорара завыступления ипригласили нас сКассией вгородскую резиденцию набал вчесть закрытия фестиваля, «дабы бедная девочка отвлеклась отнеприятных воспоминаний»,— поизменившейся интонации японял, что последние слова были прямой цитатой.

—Почему они принесли извинения?— спросил яиссекундным запозданием понял, что прозвучал мой вопрос как-то черство. Втом смысле, что мне стоило одобрить такое великодушие, анеудивляться ему.

Вана а-Корак необиделась. Лишь посмотрела наменя сознающей полуулыбкой.

—Аль-Ифрит очень интересный клан. Средний уровень магических сил, никаких особенных способностей, даеще это демоническое наследие, которое всвое время принесло имнемало проблем. Ипосмотри, чего они добились. Всего затри века изобычной семьи превратились вСтарший клан, породнились симператорской семьей, рассадили своих союзников вовсе важные министерства игильдии, возглавили центристскую фракцию вСовете Старших кланов ипри этом умудрились практически ненажить врагов— кроме энхардцев, конечно, нотеособый случай.

—Ивызнаете, как уних это все получилось?

Вана а-Корак долила себе чая.

—Они…— она сделала паузу, явно подбирая нужные слова.— Они очаровательны. Харизматичны. Дело нетолько вприятной внешности, хотя она непомешает, ведь люди инстинктивно склонны доверять тем, кто красив, новихумении подбирать правильные ключики ксердцам. Люди быстро забывают нанесенные аль-Ифрит обиды, нодолго помнят благодеяния, хотя, сам понимаешь, обычно все бывает наоборот. Аеще аль-Ифрит умеют нессориться сважными людьми,— она взяла истекающий медом пряник ижестом предложила мне тоже угощаться.

Янемог бысказать, что слова а-Корак обаль-Ифрит несли для меня новую информацию, хотя мне ибыло любопытно сравнить свое восприятие счужим. Сейчас меня больше интересовал конкретный момент вееречи, который ибыл ответом намой вопрос— аль-Ифрит извинились, поскольку сочли еетруппу «важными людьми», скоторыми нестоит ссориться. Нопочему? Всего лишь незахотели лишаться талантливых исполнителей для своих будущих фестивалей? Или они знали обэтих лицедеях что-то еще?

—Как Кассия?— спросил я.Чай ипряники сегодня принесла другая актриса, неимевшая сваной а-Корак родственных связей, асаму еевнучку яневидел.

—Затащила ксебе вкомнату подружек исидит там сними, отказывается выходить,— отозвалась лицедейка совздохом.— Ейвсего четырнадцать, перепугалась. Явсегда ееберегла, отпускала только всопровождении взрослых, атут— безопасный город, благословенный фестиваль, расслабилась. Ивот…

Четырнадцать? Значит, девчонка была еще младше, чем ядумал.

—Благодаря тебе, Рейн, ничего непоправимого непроизошло,— вана а-Корак серьезно посмотрела наменя.— Прими мою искреннюю благодарность. Иесли яили моя труппа что-то можем для тебя сделать, скажи.

—Ну-у,— япотер подбородок. Впамяти вновь всплыли прежние мысли отом, чем еще, кроме выступлений, могли зарабатывать лицедеи. Иэто, пожалуй, даже объясняло внимание аль-Ифрит. Ужони-то наверняка знали то, очем ямог только догадываться.— Ябуду очень признателен, если выникому нерасскажете обо мне.

Вана а-Корак продолжила выжидательно смотреть наменя, ияпожал плечами.

—Нуивсе, собственно.

—Очень скромная просьба. Конечно, яеевыполню,— она улыбнулась.

* * *

—Что это?— жрец слюбопытством смотрел назасахаренные кусочки фруктов, нанизанные натонкие черные палочки.

—Бин-тан, кажется,— отозвался я, припоминая то, что говорил мне торговец, потом вытащил изпакета такие жезасахаренные ягоды.— Авот это бин-лу. Ито, идругое— местная сладость.

Гостиница, где пекли пирожки сзаварным кремом, находилась надругом конце города, кроме того, там теперь проживали Дасан, так что ярешил купить что-нибудь новое взамен ифруктовые сладости показались самым интересным извсего, что было выставлено напродажу.