– Не волнуйтесь, – успокаивал меня заведующийветлечебницей, огромный до безобразия Сергей Борисович, – может, емупросто ваша еда надоела. Поменяйте рацион!

Замотав мопса в одеяло, я поехала назад в Ложкино и подороге остановилась у большого супермаркета. Сменить рацион? Ладно, куплюсейчас Хучу то, что он любит больше всего на свете и что ему практическиникогда не дают, боясь за хрупкую печень мопса, – паштет. Только не тот,что продается в пластмассовых ванночках и разноцветных коробочках, а настоящий,в фольговом лоточке, стоимостью… Впрочем, цену тут приводить не стану, чтобыте, кто не имеет четвероногих членов семьи, не осудили меня. Если у человеканет дома животных, он разозлится, сообразив, какие деньги я собираюсь потратитьна деликатес для мопса. А вот собачники и кошатники меня поймут.Заболевшему любимцу приобретешь все, что угодно, не глядя на ценники, чернойикры ему купишь, лишь бы поправился.

Получив у продавщицы лоточек, я подошла к кассе и протянулакарточку. Кассирша глянула на одиноко лежащую в проволочной корзине упаковку:

– Это все?

– Да.

Девушка повертела в руках кредитку и потом вежливо сказала:

– Ваш паспорт, пожалуйста!

– Вот права.

– Нет, нужен паспорт.

– Что за чушь? – удивилась я. – Чем права неподходят? Фотография на месте.

– Здесь нет образца вашей подписи! – твердо заявилакассирша.

– Это моя кредитка, ей-богу.

– У меня нет никаких сомнений, но по правилам следуетпредъявить паспорт!

– Вот, давайте распишусь здесь десять раз! Да вы поглядите,какая у меня простая подпись, без закорючек и выкрутасов, просто ставлю: Д.Васильева.

– То-то и оно, – вздохнула девушка, – такую любойподделает! Простая роспись моментально вызывает сомнения, та, что с«кренделями», более безопасна.

– Безопасна для кого? – рявкнула я.

– Для кассира, – пояснила девица, – ее другомучеловеку воспроизвести трудно. Вот придет протест из банка, мне из своегокармана придется платить!

– Это моя кредитка!

– Верно, но дайте паспорт!

– Права возьмите.

– Нет!!! Нужен образец подписи.

Видя, что разговор побежал по кругу, я решила действоватьпо-другому.

– Ну подумайте сами, если бы я хотела воспользоваться чужойкредиткой, небось набрала бы полную корзинку еды. А у меня лишь копеечнаяпокупка!

Девица с каменным лицом сообщила:

– Этот паштет один из самых дорогих в магазине.

– Что вы глупости говорите, вон коньяки стоят! Пробивайтебыстро.

– Паспорт.

У меня закружилась голова.

– Давайте наличные, – предложила кассирша.

Я порылась в кошельке:

– У меня столько нет.

– Нет денег, нет и паштета, – заявила девица.

– Как вам только не стыдно, – пробормотала я,отшвыривая фольговый лоток, – уйду так.

– Пожалуйста, – пожала плечами она, – доброго вампути. А насчет стыда. Да любой человек на моем месте поступит так же, ниодин кассир не станет снимать с карточки крупную сумму, не проверив паспорт.Таковы правила, и не мной они придуманы!

Отшвырнув несчастный паштет в сторону, я вылетела на улицу исела в автомобиль. Нет, какая противная! «Ни один кассир не станет снимать скарточки крупную сумму, не проверив паспорта». С ума сошла, ладно бы ясобиралась потратить десять тысяч долларов, тогда, понятное дело, есть о чембеспокоиться. А тут паштет стоимостью в пару сотен рублей. Вот вредина!

И тут в мою голову неожиданно пришла гениальная мысль!

Трясущимися руками я повернула руль, припарковалась исхватилась за «Голуаз». «Ни один кассир не станет снимать с карточки крупнуюсумму, не проверив паспорт!!!» Вообще-то правильно, неприятности никому ненужны! «Простая подпись вызывает сомнения». Тоже верное наблюдение. И воттеперь скажите мне, каким образом болезненного вида дядька, тот самый, купившийза десять тысяч сервиз, ухитрился расплатиться карточкой, на которой стояласамая простая, без наворотов и закорючек подпись: А. Винтусов. Неужеликассирша, увидав, какую сумму собирается снять дядечка, не потребовала паспорт?Такое просто невозможно! Следовательно…

Нарушив все существующие правила, я развернулась внеположенном месте и понеслась в антикварный магазин.

Хуча пришлось прихватить с собой. Мопс терпеть не можетоставаться в машине в одиночестве. Он, правда, намеревался пойти со мной и всупермаркет, но в лавку, торгующую харчами, я его, естественно, не взяла.Продавщицы Лиля и Олеся тосковали в одиночестве, увидав Хучика, ониобрадовались.

– Ой, какой хорошенький!

– Можно его потрогать?

– Ушки бархатные!

– Шерстка такая нежная!

Хуч разомлел, как все представители мужского пола, онобожает находиться в центре внимания и выслушивать комплименты.

Подождав, пока девицы наиграются с мопсом, я улыбнулась:

– Что-то у вас пусто.

– Лето, – пояснила Лиля, – работы никакой –мертвый сезон, вот гадаем, кто из нас под нож попадет.

– Под какой нож? – удивилась я.

– Это так, аллегорическое высказывание, – улыбнуласьЛиля, – наш хозяин лишнюю копейку зря не потратит. Как только спадпокупателей начинается в июне, сразу кассира увольняет, а одну из нас зааппарат сажает, экономит на служащих!

– На кассе сидеть настоящий мрак, – поежиласьОлеся, – я всегда просчитаться боюсь.

– Я в позапрошлом году налетела, – пожаловаласьЛиля, – недостача обнаружилась, три тысячи, наверное, неправильно ского-то деньги взяла! Вот сегодня попросили его нас двоих материальноответственными сделать.

– Кассирша больше тут не работает?

Девушки одновременно кивнули.

– Ага, – пояснила Олеся, – впрочем, я даже рада,хотя вроде мне придется дела принимать!

– Вы с ней не дружили?

– Странная она была.

– Ненормальная, – вмешалась Лиля, – просто дура.

– И где она сейчас?

– Фиг ее знает, – ответила Олеся, – небось домасидит!

– Адресок ее не подскажете?