– Мы его не знаем, – удивилась Лиля.

– А телефон?

– Это можно, – кивнула она, – сейчас принесу.

Девушка повернулась и исчезла в подсобке.

– Зачем вам телефон? – поинтересовалась Олеся, гладяХуча.

– Скажи, – вопросом на вопрос ответила я, – почемутебе кассирша странной показалась?

Олеся усмехнулась:

– Глупости делала.

– Какие, например?

– Ну… помните, мы вам про сервиз говорили, которыйпостоянная сдатчица принесла? Вы еще от него совочек показывали?

– Конечно.

Олеся замялась.

– Нехорошо, конечно, но у нас с Лилькой зарплата маленькая,вот мы и придерживаем кое-какие вещи для своих клиентов, на витрину невыставляем, в подсобке держим, знаем, кого что заинтересует, и звоним человекуна дом. Если свой отказывается приобретать, вот тогда в общую продажу пускаем.Сами понимаете, нам за это чаевые дают. Может, и не слишком честно поступаем,но кому от этого плохо?

Когда в руки девчонок попал серебряный сервиз, они сразупоняли, кому звонить – Виктории Столяровой. Эта богатая покупательница,помешанная на посуде, давно хотела такой. Олеся сообщила Вике, что есть интересныйнабор. Та мигом примчалась, осмотрела чашки и стала колебаться.

– Дорого очень, боюсь, муж рассердится! И хочется, иколется! Десять тысяч, по-моему, это слишком! Вам не кажется?

Олеся стала разубеждать Вику, показала каталоги, дала лупу,чтобы покупательница убедилась в исключительной сохранности чашек, но та вконце концов заявила:

– Нет, я только что купила статуэтку для каминной доски ипару настенных тарелок восемнадцатого века. Скорей всего, мужу не понравится,что еще и на сервиз потратилась. Спасибо вам, девочки, конечно, теперь лишьмесяца через два-три смогу себе что-нибудь позволить! И так меня Андрейпостоянно в транжирстве упрекает.

Олеся растерялась, она, честно говоря, рассчитывала,учитывая идеальное состояние сервиза, на хорошую мзду – и вдруг такой облом!

Девушка стала переставлять вещи в общей витрине, намереваясьвыставить серебряный набор в общую продажу, но тут к ней подошла кассирша ипопросила:

– Слышь, Олеська, придержи сервизик, у меня на негопокупательница есть, дико богатая, хорошо заплатит!

Олеся обрадовалась:

– Хорошо, прямо здорово. Звони своей клиентке!

Кассирша сбегала к телефону и вернулась страшно довольная.

– Договорились обо всем, возьмет за пятнадцать тысяч!

– За сколько? – вздрогнула Олеся.

– За пятнадцать, – спокойно уточнила кассирша, –поделим чаевые на троих, каждой хорошая сумма достанется!

Олеся и Лиля пришли в полный восторг, о таких деньгах онидаже и не мечтали, обычно покупатели раскошеливаются на гораздо меньшие суммы,до сих пор самым большим гонораром были сто долларов.

– Одна проблема только, – продолжила кассирша, –моя клиентка сейчас в Испании, вернется примерно через две недели.

– Как же ты с ней созвонилась? – удивилась наивнаяЛиля.

– Так по мобильному, – пояснила кассирша, – у неероуминг по всему миру.

Естественно, Олеся и Лиля согласились спрятать сервиз иуволокли его в подсобку. На следующий день к ним примчалась Вика и заявила:

– Ну и дурака же я сваляла! Давайте сервизик, такая удачаодин раз в жизни бывает! Сама не понимаю, отчего меня жаба задушила!

Олеся и Лиля переглянулись и посмотрели на кассиршу, таотчаянно замотала головой и подняла вверх правую руку с растопыреннымипальцами, явное напоминание о пяти тысячах чаевых.

– Извините, – проворковала Лиля, – но, так как выотказались, мы выставили набор в зале.

– И его мгновенно забрали, – подхватила Олеся.

– Ну не идиотка ли я! – чуть не плача, воскликнулаВика. – Такой вещи лишилась!

Постояв у прилавка, постоянная покупательница в глубокомразочаровании ушла.

– Может, надо было ей отдать, – протянула Лиля.

– Ты чего! – воскликнула кассирша. – Сколько быона отстегнула?

– Ну… долларов сто, – ответила Олеся.

– Во! А так сколько получим?

Продавщицы молча стали протирать витрины. И ежу ясно,что пять тысяч лучше, чем одна сотня.

Но через некоторое время выяснилось, что девушки зря ожидаликрупного куша.

Спустя четырнадцать дней кассирша заявила:

– Девчонки, не убивайте меня! Клиентка не придет!

Лиля чуть не заплакала от досады.

– Выставляйте на продажу, – «позволила» кассирша.

Олеся, поджав губы, вытащила коробку и запихнула чашечки подстекло.

– Что же вы не позвонили Вике? – спросила я.

– Да неудобно показалось, – пробормотала Олеся, –сначала сказали, что продали, а потом, вот он, пожалуйста. Глупо выглядеть нехотели.

– А дальше что?

– Ничего. Только последний предмет установили, мужик этотпришел и забрал, никаких чаевых мы не получили. Вот ведь дрянь какая!

– Кто?

– Да Алиска, кассирша, зачем просила придержать сервиз, есликлиентка такая? Мы только в случае, когда человек абсолютно надежный, вещипрячем.

– Как звали кассиршу? – медленно спросила я.

– Алиса.

– А фамилия?

– Не знаю.

– Кочеткова, – сказала Лиля, выныривая из служебныхпомещений, – вот ее домашний телефон.

Я схватилась за прилавок, ощутив легкое головокружение.Алиса Кочеткова, сотрудница НИИ, где изучают яды, она же попросила жадную Майюоформить кредитку. В голове мигом выстроилась линия. Алиса работает вантикварном кассиром, видит, что Вика отказывается от сервиза, и моментальнобежит кому-то звонить.

Кому? Клиентке? Маловероятно! Это какой же расточительнойособой надо быть, чтобы давать подобные чаевые! Нет, никакой дамы, отдыхающей вИспании, не было, Алиса звонила «режиссеру» спектакля!

Внезапно Хучик, сидевший на прилавке, начал беспокойноерзать и скулить, мопсу явно надоело в душном магазине, ему хотелось в Ложкино,на мягкую раскладушку, стоявшую в тени раскидистой ели.

– Ой, наверное, кушать хочет, – забеспокоилась Олеся.