– Ну ты и нахалка! Мы же договорились о пятистах, получивторые двести пятьдесят, и дело с концом.

– Вовсе нет, – хмыкнула Майечка, – пять сотенстоил рассказ, а адресок отдельно. Не хотите, не надо!

Скрипя зубами, я вытащила кошелек. Ей-богу, девица далекопойдет.

– Пишите, – сыто улыбаясь, сказала Майя, – ячеловек честный, никого не обманываю, все расскажу. Сначала место работы –институт ядохимикатов.

– Где? – насторожилась я.

Маечка снисходительно пояснила:

– Алиска химик, занимается всякой отравой, ну что, кпримеру, на поле высыпать, чтобы моль урожай не сожрала, понятно?

– Понятно, – кивнула я, пытаясь унять бешеноесердцебиение.

Институт ядохимикатов! Чашки изнутри были покрыты редким,практически не встречающимся снадобьем! Кажется, я подошла к самой горячейточке.

Можете себе представить, как мне хотелось тут же позвонитьАлисе! Но, поразмыслив, я не стала этого делать и поехала домой. Кочеткова,пожалуй, в эпицентре этой запутанной истории. Прежде чем ехать к ней, следуеткак можно лучше продумать план действий. Под каким предлогом заявиться к Алисе?Кем прикинуться, чтобы она ничего не заподозрила?

Обдумывая эту нелегкую проблему, я добралась до Ложкина вкрайне неподходящий момент. Все домашние столпились в гостиной вокругистерически рыдающей Зайки. Федор и Марго сидели на диване.

– Я сегодня не влезла в брюки, – плакалаОльга, – жрала ночь и день без роздыху, я сейчас встала на весы…

Дальнейшие ее фразы потонули в истерических взвизгиваниях.

– Но Федор же не нарочно, – попыталась встрятьМарго, – он Дашку лечил.

Аркадий бросил на Маргошу такой взгляд, что я поежилась.Если бы взором можно было испепелить, моя несчастная подруга сейчас жепревратилась бы в маленькую кучку золы. Хотя, если учесть ее размеры, думаю,останки выглядели бы более внушительно, кучка останется от меня!

– Ты придумал, как выйти из ситуации? – налетела Машкана Федора.

«Академик» спокойно начал:

– Человеческая психика абсолютно не изученная материя.История знает множество примеров…

– Короче, Склифосовский, – оборвал его Аркадий, –лекции будешь читать тем идиотам, которые к тебе ходят.

– Между прочим, – оскорбился Федор, – я никого зауши в свой кабинет не тянул. Даша с Маргошей сами явились!

– Я ничего не просила, – быстро сказалапарикмахерша, – Дашка меня поволокла, я не хотела, мне худеть не надо, незнаю, что ей в голову взбрело.

Буря негодования схватила меня. И это говорит женщина,от которой, насмехаясь над ее внешним видом, убежал муж? А я ещесобиралась ей помочь!

– Мы великолепно поняли, что причина всех неприятностейкроется в матери, – заявил Аркадий.

Я обозлилась до предела, нашли виноватую! Кто бысомневался, что ею окажется Дашутка! Ну почему я всегда стою первой в очередиза пинками? Отчего именно мне достаются все колотушки? Причем так было всегда,я признавалась виновной во всех грехах, и не только дома!

Как-то раз в наш институт, между прочим, технический, где япреподавала никому из студентов не нужный французский язык, пожаловаладелегация иностранцев. Это сейчас англичанами, немцами, американцами и прочиминикого не удивить, но в те времена визит людей «из-за бугра» был чем-тоневероятным. Шел 1980 год. Если кто забыл, напомню, именно тогда в Москвепроисходила Олимпиада.

Зачем спортсменам в качестве культурной программы предложилипоездки по учебным заведениям столицы СССР, я не знаю, но к нам собралисьприбыть американцы, немцы, французы и японцы.

Наш ректор, Григорий Семенович, существо боязливое иодновременно властное, решил устроить феерический праздник. Две самые красивыестудентки, обряженные в сарафаны и кокошники, должны были поднести гостямхлеб-соль. Когда те возьмут каравай, в дело включатся мальчики в тельняшках,широких брюках и сапогах, им вменялось в обязанность исполнить танец «Яблочко»,затем гостей намеревались провести по институту, показать концертхудожественной самодеятельности, а потом в столовой предстоял банкет в стиле«рашен клюква»: водка, соленья, блины… На преподавателей иностранных языковбыла возложена наглядная агитация. Под нашим руководством студенты писалилозунги типа: «Миру – мир», «Главное не победа, а участие», «Спортсмены всегоземного шара против атомной войны» – и прочую лабуду. «Дацзыбао» предполагалосьразвесить в коридорах и аудиториях.

Хитрый ректор хотел убить сразу двух зайцев. С однойстороны, показать людям «оттуда», что мы тоже не лыком шиты, с другой –прикрыть самые ободранные места на стенах. Институту с незапамятных времен невыделяли денег на ремонт здания.

С заданием мы справились легко. Григорий Семеновичдозором обошел территорию, милостиво кивнул, поцокал языком и вдруг заявил:

– Одно непонятно, коллеги.

– Да? – моментально подскочила к нему заведующаякафедрой иностранных языков, жуткая подхалимка Геранда Евгеньевна. – Чтомы не так сделали?

– Английский, немецкий, французский, – начало загибатьпальцы начальство, – а где же, позвольте поинтересоваться, лозунги наяпонском?

Мы растерянно переглянулись, потом самая смелая из нас,«англичанка» Нинель Марковна, попыталась урезонить ректора:

– Но никто в институте не владеет японским!

Григорий Семенович обозлился:

– Вы, товарищи, плохо понимаете ответственность момента,неправильно оцениваете политическую значимость данного визита. Придут люди извраждебного нам лагеря капитализма, настроенные критически оценивать достижениясоциализма, и что они увидят? Полное отсутствие приветствий на японском!И о чем им это скажет?

– О том, что мы не знаем язык Страны восходящегосолнца, – решила не сдаваться Нинель Марковна.

– Это тоже неприятно, – кивнул ректор, – но,главное, они решат: советские люди настроены против Японии! Такого просто недолжно случиться. Чтобы через два часа соответствующие иероглифы оказались настене в столовой! Иначе вопрос будет решаться на парткоме!

И, сопя от гнева, он, сопровождаемый толпой клевретов,удалился.