Он ушёл за свечой, оставив дверь открытой. Когда Этос вернулся, все оставалось на своих местах.

Юноша осторожно вошёл в комнату, слабое пламя свечи бешено заплясало.

Что-то железной хваткой сжало его плечо и толкнуло с нечеловеческой силой.

Этос отскочил, выхватывая кинжал из ножен, привязанных к ноге, и ударил темноту позади себя. Свеча упала на пол и покатилась, а когда она остановилась, пламя всё ещё горело, словно по волшебству.

Что-то с треском раскололось, и рука, держащая его, ослабила хватку. Этос почувствовал, как на него посыпались кусочки чего-то твёрдого и похожего на мел. Что-то с грохотом упало на пол, и юноша осторожно попятился из комнаты, оставив свечу лежать там, где она лежала. Что бы не напало на него, Этос ждал когда оно последует за ним.

И через мгновение оно вышло, двигаясь очень тихо даже для острого слуха Этоса.

Это был человек, точнее человеческий скелет, у которого ниже локтя не было левой руки.

Немёртвый! Так вот почему он его не слышал! Большинство нёмертвых, особенно их низшие формы, были абсолютно бесшумны.

Гадюка в полной мере ознакомил его с различными формами немёртвых и тем, как с ними справиться. Но теория очень сильно отличается от практики. Знать, что такие вещи существуют это одно, а встретиться с одним из этих существ лицом к лицу в поединке – совсем другое.

Наблюдая как эта штука приближается, Этос сделал шаг назад, и его сковал ужас. Это было отнюдь не грациозное создание. Покачиваясь, оно весьма неуклюже двинулось вперёд. Кости были старые и пожелтевшие от времени, а связки руки растянуты, а в некоторых местах даже порваны.

Этосу почти стало жалко несчастное проклятое создание. Скелеты были самым низким классом немёртвых, почти такими же, как лишенные разума механизмы, созданные магией тьмы и представлявшие собой лишь жалкое подобие живых существ. Они также были самыми слабыми среди немёртвых. Тем более, Этосу уже удалось почти лишить его правой руки.

Но оно не чувствовало боли, и им владело только тёмное желание уничтожать. Неуклюже двигаясь, оно вновь подалось к Этосу, обломки его правой руки тоже потянулись в его сторону, казалось, их абсолютно не беспокоит тот факт, что рука отрезана от тела. И не смотря на всё это, оно когда-то было человеком…

Этос прогнал внезапно нахлынувшие на него сомнения и предпринял неуклюжую атаку, состоящую из трёх быстрых выпадов мечом.

Через пару минут ожившие кости превратились в кучу мусора на полу. Скелеты были слабыми и медленными, отнюдь не достойным противниками тому, кого тренировал сам Гадюка.

«И не слишком силён для стражника», - заключил Этос. Зачем Гадюке, тому, кто никогда даже не пользовался замками, использовать это несчастное создание в качестве охранника?

«Возможно, он специально закрыл его здесь, чтобы я смог уничтожить его. И тогда он точно будет знать, что я был здесь.»

Этос мысленно пожал плечами. Скелет был уничтожен; он никоим образом не мог его восстановить и в любом случае не стал бы этого делать. Так что теперь юноша мог спокойно пойти и выяснить, что же находится в комнате. Так или иначе, Гадюка сам дал ему полную свободу передвижений.

Он зашёл в комнату, опасаясь очередного нападения.

После того, как из темноты ничего не появилось, Этос остановился, чтобы отыскать свечу, затем опять зажёг её и огляделся.

Свет отразился от какой-то вещицы из жёлтого металла. Это была причудливой формы лампа, которую Этос тот час же засветил.

Несколько секунд игры с фитильком - и в ней снова вспыхнула жизнь. Этос взял лампу и осмотрел комнату.

Он был почти разочарован. Здесь не было ничего кроме большого дубового стола с ручкой и чернильницей на нём. Над столом, растянувшись длинными рядами по периметру всей комнаты, в три этажа висели полки, забитые книгами.

Он ожидал увидеть всё что угодно, но только не библиотеку.

Юноша подошёл поближе и увидел, что ни на одной из книг на корешках нет названий.

Он снял с нижней полки первую попавшуюся книгу и посмотрел на обложку, которая так же была пуста. Этос открыл книгу на случайно выбранной странице.

Пусто.

Удивлённый, он начал листать страницы. Все они были чистыми.

В недоумении юноша поставил книгу на место, потом выбрал ещё одну, на этот раз с верхней полки. Книги там выглядели более старыми и потрёпанными.

Он перевернул её, чтобы посмотреть на обложку. И снова ничего. Этос открыл книгу на середине, и увидел запись - аккуратную и ровную, почти каллиграфическую, именно такими он представлял буквы, выводимые пером в руке Гадюки.

«12 Харпенота, Год Видений,

Северные владыки стали слишком могущественны, и сейчас верховный повелитель Антера воспользовался моими услугами, чтобы убить одного из них – Ёрмика Первого»

Год Видений? Это же было более двухсот лет назад!

Потеряв дар речи, Этос сел за стол и продолжил читать.

***** 

– Ты тот, кого называют Дондон?

Дондон поднял взгляд на говорившего и прищурился, из-за спины незнакомца прямо в глаза ему светило солнце. Поэтому, как он ни старался, а разглядеть лицо говорившего человека ему не удавалось.

– Это я. А кто тогда ты?

Мужчина вытянул вперед руку в чёрной перчатке. На среднем пальце красовался серебряный перстень с вырезанным на нём символом.

– Я думаю, ты прекрасно знаешь моё доброе имя.

Дондон побледнел, прочитал про себя коротенькую молитву Брандобарису, покровителю воров у хафлингов, и приготовился принять смерть.

– Гадюка.

Хафлинг не мог быть уверен, но ему показалось, что убийца улыбнулся. Прошло мгновение, затем ещё одно:

– Что тебе от меня нужно? – Дондон отчаянно пытался сдержать дрожь в голосе.

– Мне нужно, чтобы ты передал послание. Ты же можешь это сделать, не так ли?

– Конечно-конечно – закивал Дондон. – Вы можете рассчитывать на моё молчание … в смысле моё понимание.

– Мне плевать на твоё понимание. Я хочу, чтобы о моём послании узнали все в пределах твоей досягаемости.

– Все? – повторил сбитый с толку Дондон. – Но зачем?

– Я не собираюсь открывать тебе мои мотивы. Хватит и того, что я поручаю тебе сделать это. Я хочу быть уверен, что то, что я сейчас скажу тебе, распространится подобно пожару в сухом лесу. Ты сможешь это сделать?

Хафлинг сглотнул. Возможно, ему удастся остаться в живых.

– Я … Я думаю, что да, в смысле, конечно да.

– Хорошо. В противном случае мы встретимся вновь, при менее … приятных обстоятельствах.

«Упаси бог,» – подумал хафлинг.