Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она сосредоточила всю свою энергию на входной двери, нарисовала палочкой в воздухе сердце и провозгласила: «Рождество, приди сейчас же!» Потом подбежала к двери и распахнула ее. Там возвышалась гора ярко завернутых подарков, адресованных ей. Я не знаю, плакали ли мы с Сэм сильнее, чем когда смотрели, как Скайлер прыгает, визжа от восторга.
Та ночь, может, и не исправила до конца мое отношение к Рождеству, но она подарила всем нам новый праздник. Мы называем его «Скайлерство», и в этот день мы празднуем волшебную исцеляющую силу дружбы. Я не всегда приношу девочке горы подарков. Иногда мы просто возимся с мукой, маслом и сахарной пудрой, пытаясь приготовить печенье в форме единорога. Или договариваемся с ней созвониться по телефону или по видеочату, если не получается провести время вместе.
Но несмотря ни на что, когда я думаю о «Скайлерстве», я всегда благодарна людям, которые решили принять меня в круг своей семьи, и особенно этой удивительной девочке, которая научила меня любить без границ и исцелила мое разбитое сердце.
Тэмми Крото Кин
Рождество на двух языках
Пусть в Рождество играет музыка… пусть звук трубы придает нам сил. Пусть каждый из нас пытается песней своего сердца принести мир людям на Земле.
Примерно за неделю до Рождества меня попросили позаниматься с первоклашками и смастерить с ними праздничные украшения. Снеговиков из ватных дисков и елочные украшения из папиросной бумаги мы сделали целую гору, раскрасили чуть ли не тысячу Санта-Клаусов, а теперь я передала им задание учительницы. Дети должны были придумать десять слов на тему Рождества, написать их и проиллюстрировать картинкой. Я прошлась по комнате, подбадривая детей и поправляя их многочисленные ошибки, а потом увидела, как одна девчушка сидит, вот‐вот готовая расплакаться.
– Что случилось? – спросила я.
Она выглядела растерянной, и в ее глазах набухли крупные слезинки, так и норовившие поползти по щеке. Она не могла произнести ни слова.
Я посмотрела ее имя в классном журнале и стала вспоминать свои небольшие познания испанского. Правда, произношение у меня было не очень, но я надеялась, что это не помешает девочке понять меня.
– Проблемо? – спросила я.
Ее лицо просияло, когда она услышала нечто похожее на свой родной язык.
– Си, – сказала она и указала на листок с заданием. – Но инглес.
Все понятно: она не говорила по‐английски и не могла понять задание, не говоря уже о том, чтобы его выполнить. Но, может быть, я смогу ей помочь. Собравшись с мыслями, я уселась на маленький стул возле ее парты и понадеялась, что моего испанского хватит, чтобы объяснить ей, что нужно сделать. Я попросила ее придумать десять испанских слов про Рождество и записать их. Писать по‐испански она умела. Потом я перевела ее испанские слова на английский, а она переписала их в листочек с заданием. Десять слов были готовы в мгновение ока, ну а рисунки и раскрашивание не потребовали долгих объяснений.
Однако была еще одна проблема. Учительница велела, чтобы каждый ученик потом показал слова и рисунки всему классу. Я снова заметила, что девочка беспокоится, поэтому уговорила ее выйти к доске первой.
Мы вместе взяли ее листочек. Я показывала на испанское слово и просила ее произнести его, а потом зачитывала английский перевод. Когда мы дошли до третьего слова, я поняла, что одноклассники пытаются повторять за ней испанские слова, поэтому предложила ей начать сначала, чтобы весь класс смог проговорить новые слова как следует. Наконец мы добрались до последнего слова в списке, точнее, до фразы.
– Фелис Навидад! – произнесла она с энтузиазмом.
Одноклассники повторили за ней эти слова. И не только повторили, но и несколько учеников запели популярную рождественскую песню, знакомую даже англоязычным школьникам, – Feliz Navidad[36].
Я взглянула на учительницу, которая улыбнулась, кивнула и тоже запела. Я присоединилась. Все в классе допели песню до последних ее строк: «Я хочу от всего сердца пожелать вам счастливого Рождества!».
– С Рождеством! – воскликнула девочка после того, как песня закончилась.
Позже я узнала, что это были первые английские слова, которые она произнесла совершенно самостоятельно, без подсказок.
И она расплылась в улыбке, когда ее одноклассники ответили:
– Фелис Навидад!
Анна Кливленд
Все наладится
И, конечно, Рождество говорит нам: мы никогда не бываем одиноки, даже в самую темную ночь, когда дует холодный ветер и мир кажется совершенно безразличным…
Дорогу подсвечивали только фары проезжающих мимо машин. Я изо всех сил крутил педали. Даже в бесстрашном пятнадцатилетнем возрасте я нервничал. Поднявшись на вершину холма, я увидел одинокий свет в окне круглосуточного магазина.
До Рождества оставалось два дня, и я никогда не чувствовал себя более одиноким. Меня в очередной раз арестовали за драку, и моим родителям это надоело. Жизнь с ними стала невыносимой, я ушел из дома, ночевал на вокзале, в выселенных домах, но когда похолодало, на мое счастье, меня приютила семья лучшего друга. Я заканчивал школу, но, чтобы не чувствовать себя нахлебником, работал на двух работах, а из вещей у меня был только велосипед. Поэтому питался я незамысловато: хлопья на завтрак и бутерброды с арахисовым маслом и вареньем на обед и ужин.
Я несколько раз обошел магазин, но понял, что побаловать себя вряд ли смогу, поэтому взял только молоко и хлеб. Женщина за кассой посмотрела на мой большой браслет на щиколотке – доказательство того, что я нахожусь под домашним арестом и шериф может отыскать меня где угодно по GPS, – и все равно улыбнулась мне.
– Дорогуша, поставь‐ка это молоко обратно в холодильник, – сказала она.
– С чего бы? – огрызнулся я.
Она перевернула молоко этикеткой ко мне и указала на дату.
– У него срок истечет через два дня. Возьми другое, которое стоит подальше. Оно будет свежее, вкуснее и сохранится дольше.
В ее искренней улыбке не было ни тени снисходительности.
Браслет на щиколотке показался мне тяжелее, чем когда‐либо прежде. Я почувствовал, что заслужил носить его из‐за того, как грубо ответил этой милой даме.
– Все в порядке? – спросила она.
Я все смотрел и смотрел на этикетку молока, не в силах сдвинуться с места от стыда.
– Я принесу, – сказала она, улыбнувшись еще шире, и пошла к холодильнику. Она сложила молоко в двойной пакет и велела мне