– Вчера я вышел купить кое‐то, и мы разговорились. Видно, дела у них совсем плохи. Джудит сказала, что в этом году Рождество будет без излишеств, даже на покупке елки сэкономить придется.

Конечно, Рождество без елки – это не смертельно. Возможно, Джудит поступала правильно, откладывая деньги на более необходимые вещи. И все же я не могла не думать о том, как она со своими мальчишками будет сидеть в темном доме в самую лучшую ночь в году.

– Мы купим для них елку, – сказала я. – А еще гирлянды и все украшения.

На следующий день мы поехали в торговый центр, чтобы выбрать идеальную елку для Джудит. Не слишком большую, но и не слишком маленькую. С подставкой. Потом купили гирлянду. Волшебные огоньки. И удлинитель – на всякий случай. Под конец дело дошло до украшений. Красные, серебряные, белые, золотые и зеленые шары. Идеальные рождественские цвета. Я представила, как еще много лет их будут доставать из коробки с приходом Рождества.

В тот же вечер мы завезли елку к Джудит. Просто оставили ее и все украшения у входа в дом и сразу уехали, не сказав никому ни слова.

Кажется, мое сердце увеличилось в три раза, когда утром позвонил мой брат и рассказал, как его соседка вернулась с работы и обнаружила наши подарки.

– Не знаю, кто был тот тайный Санта, но он совершил настоящее рождественское чудо, – проговорил мой брат. Потом немного помолчал и добавил: «Не представляешь, как они были счастливы».

Если подумать, дело было вовсе не в елке. Мы поделились с семьей этой женщины своим теплом. Как будто обняли их крепко‐крепко и сказали: «Трудные времена пройдут. Скоро все будет хорошо». И сами от этого стали счастливее.

Кресент ЛоМонако

Исцеление сердец

Рождество – это не просто день, это настроение.

ВЭЛЕНТАЙН ДЭВИС

Каждую зиму, когда под пальмами появлялись надувные снеговики, а возле переполненных магазинов звенели колокольчики, я становилась Гринчем, считая дни до окончания праздничного безумия. Несмотря на то что меня окружали веселые друзья, которые старались поделиться своей рождественской радостью, я никогда не испытывала удовольствия от этого времени года.

И уж тем более, когда мне нужна была помощь, я точно не подумала бы просить о ней Санта-Клауса. Поэтому все эти рожденственские гонки по магазинам, судорожные приготовления праздничного стола, обмен какими‐то свертками с красными бантами казались мне невероятными, слюнявыми глупостями. Так я говорила своим друзьям.

Но где‐то глубоко в душе я понимала, почему вся эта рождественская суета так меня ранила. Весь смысл этого праздника был в том, что близкие люди садились за большой стол, разговаривали, смеялись, рассказывали друг другу, как прошел их год, а потом собирались под елкой и обменивались подарками. Они думали друг о друге и любили друг друга.

У меня этого не было никогда. Мои родители развелись, когда мне было три года. И каждый из них зажил своей жизнью. И в этих жизнях мне не было места. Когда я повзрослела, думала, что смогу спрятаться от этих чувств. Я вызывалась работать в праздники или ходила читать сказки детям в больнице. Иногда встречалась с таким же одиноким другом, и мы обедали в ресторане, а затем шли в кино. И обычно мы были единственными людьми в зале.

Но однажды декабрьским вечером, листая ленту в соцсети, я наткнулась на пост моей подруги Сэм: «Мое сердце разрывается, потому что в этом году я не могу подарить своей дочери Рождество».

Сэм, как и я, никогда ничего не просила у других. Она и в этом сообщении ничего не просила, но я знала, как тяжело дались ей эти несколько слов. Я знала, что ее муж Эрик недавно получил травму, из‐за которой не мог работать, а Сэм работала неполный день, чтобы ухаживать за их дочерью Скайлер, у которой был синдром Дауна и тяжелый порок сердца.

Скайлер была замечательным ребенком и не позволяла никакому диагнозу определять ее как больного человека. Она была настоящей дивой, чирлидером, танцовщицей и отличницей. Ей одинаково нравилось смотреть «Звездные войны» и делать маникюр, и она никогда не боялась честно сказать вам, что она думает. И не было лучшего лекарства от плохого настроения, чем объятия Скайлер. Она могла буквально выдавить из вас весь негатив. Ее любовь не знала границ.

При виде поста Сэм мое сварливое сердце растаяло и мозг начал усиленно работать: как я могу помочь? Что мне сделать? Я знала, что Сэм не возьмет денег, даже если я попытаюсь тайком положить немного наличных в ее сумочку, пока она не видит. Мы были так похожи.

На следующий день я попыталась анонимно заплатить за них арендную плату на несколько месяцев вперед, но их управляющая компания не позволила этого сделать. Ничего! Мы пойдем другим путем!

Я работала в команде по запуску фейерверков в парке Universal Studios Orlando, и эта работа давала мне привилегии вроде бесплатного входа и довольно больших скидок на товары. Я знала, что Скайлер обожает Гарри Поттера, перечитала все книги и посмотрела все фильмы. Поэтому ее рождественский сюрприз должен был быть на тему волшебства. Я бродила по Хогсмиду и Косому переулку, покупая мантии, палочки – словом, всю волшебную атрибутику, которую только смогла найти. Финальной покупой стала большая игрушечная сова.

Представляю себе, что бы сказали мои знакомые, если бы увидели меня за покупками рождественских подарков. «Холли – похитительница Рождества, та, которая прячется в нору и сверкает оттуда глазами, в то время как сани Санты появляются в небе! Неужели это она? Не может быть!» Но да, нагруженная яркими свертками, с белой совой под мышкой – это была я!

Когда наступила волшебная ночь, мой друг‐фотограф Крис предложил присоединиться ко мне, чтобы запечатлеть то, чего я никогда не делала – не дарила рождественские подарки. Мы встретились дома у Сэм, разгрузили мою машину, затащили все подарки на второй этаж и спрятали их подальше от глаз. Я лишь сказала Сэм, что приду с подарками для Скайлер. Она ничего не заподозрила. Вместо костюма Санты я надела гриффиндорскую мантию и направилась внутрь, пока Крис готовил камеру.

Скайлер бросилась мне в объятия и после того, как мы покружились, она заметила, что я была одета как‐то необычно. Я напомнила ей о своей особой работе, позволявшей мне посещать Хогвартс, и вручила ей длинную тонкую коробку. Она разорвала упаковку и завизжала, когда увидела свою собственную палочку