важно? Люк, пообижаешься потом, ты вообще слышал, что я сказал? Джеймс и Ричард убиты, Лоркан в городе, а мы с тобой — в беспросветной заднице. Дьявол, я не прощу себе этого…

Вернуть старые времена, наивный Лоркан. Разве можно было вернуть время и жить как прежде, точно ничего не произошло?

«Вернуть время», — внутренне повторил Люциус, ухватившись за мысль, как за спасение. Он не был в своей силе ни умен, ни опытен, но его возможностей вполне хватило бы, чтобы возвратиться до появления Лоркана и переиграть смерть.

Время было на стороне Люциуса, хоть демон и обращался с ним довольно неумело.

Одержимость временем захлестнула как никогда. Хотелось прощупать прошлое, окунуться в будущее. Страдая чудовищной манией, демон начал видеть один и тот же сон: Люк стоял на каменном утесе, и образ дьявола грозил фамильярам смертью. Но черное облако с человеческим сложением бесстрашно ринулось на гостя из преисподней, толкая его вниз, во тьму.

Чем чаще видение посещало Люциуса, тем увереннее становилось понимание, — он заглянул в будущее. Так, раскрыв новую сторону своих умений, Люк взялся усиленно изучать время с иных ракурсов.

Будущее давалось с трудом. Мыльными образами демон видел мир через пять и десять лет, но был слеп к тому, что случится на следующий день. Вспоминал сон и иной раз заглядывал в картины совсем других перспектив — страшных, непохожих на «долго и счастливо». Так какова была его конечная цель?

Человек, упавший с края, чтобы избавить демонов от Лоркана. Лоркан, покинутый всеми. Во всяком случае, так Люциус толковал видения.

— Люциус! Помоги Нине отнести вещи.

Нина — дитя неизбежности. Ее ждала скучная, серая жизнь в огромной, каменной тюрьме под названием «Барнадетт». Предать ее жертвенности — решение одновременно рациональное и милосердное.

Но рок требовал усилий.

Провести Нину по пути предназначения.

Не потерять фамильяров. Не позволить Лоркану свершить кару.

Люциус вынул из ящика стола папку с драматургическими наработками и чистую стопку бумаги. Полный замыслов, заправил печатную машинку и принялся сочинять новое, грандиозное шоу всей его жизни.

Грандиозное шоу Люциуса Страйдера в пяти действиях

Действующие лица:

Люциус Страйдер, фамильяр дьявола, заступник, освободитель, драматург, король иллюзий и самый неотразимый демон

Бернд Грейсон, фамильяр дьявола, медик, латающий автомобили; механик, зашивающий демонов

Джеймс Митчелл, фамильяр дьявола, заядлый курильщик; немного придурок, немного музыкант

Ричард Салливан, фамильяр дьявола, засранец

Эстель Стелманис, хозяйка «Барнадетт», мудрая, сильная женщина; настоящий кофеман

Агнес Стелманис, младшая сестра Эстель, без ума от допотопной рухляди на колесах, игральных карт и кинокартины «Рокки»

Нина Стелманис, племянница Эстель и Агнес, наполовину Эстель, наполовину Агнес; на самом деле та еще язва

Рита Васкес, горничная «Барнадетт»/фамильяр дьявола, бешеная сука, влюблена в Джеймса

Винсент де Бриенн, фамильяр дьявола, обладатель сильного тенора и умопомрачительных глаз

Лоркан Элфорд, дьявол, бизнесмен, игрок до мозга костей, оскорблен безразличием самого неотразимого демона

Действие первое

Эпизод первый

«Убирайся из Добро пожаловать в «Барнадетт»

— Люциус! Помоги Нине отнести вещи.

Он вышел из комнаты и улыбнулся Нине Стелманис. Взял чемодан, задержал на девушке взгляд. Люциус снова видел ее живой, полной сил. Своей. Маленькой копией хозяйки. Но если Эстель он глубоко уважал и ставил табу на всякое влечение, то Нину имел право желать иначе.

Целиком и полностью, как Лоркан желал его самого. По-свойски.

Наутро, преисполненный решимостью сорвать заговор, Люциус ввалился в гостиную. Джеймс курил в окно, размеренно затягиваясь сигаретой, Ричард скованно присутствовал при поддержке легких товарища табаком, — из раза в раз ничего не менялось.

— Мне тоже это не нравится, — они общались, не обращая внимания на нежеланного свидетеля. Не ставя Люциуса ни во что.

— Может, убьем ее? — Ричард ответил вполне серьезно.

Люку было не впервой слышать его предложение, но слова цепляли от этого не меньше.

— Только троньте!

Ричард ухмыльнулся с недобрым прищуром:

— А ты что, влюбился?

Если бы…

— Никто никого не убьет, — раздраженно произнес Джеймс, не оборачивая головы.

— Если только ты сам не избавишься от девчонки, Ромео.

Ричард намеревался толкнуть Люциуса в грудь, но тот, предвосхищая каждое последующее действие, сделал шаг в сторону:

— Ты ставишь мне ультиматум?

— А если и так, то что?

Не выдерживая пауз, Люциус саданул кулаком по надменной физиономии Ричарда. Желтоглазого демона сильно опешила внезапность выходки, и удивление в секунду сменилось выражением бешенства. Ричард попробовать настичь оппонента хуком справа, — Люциус ушел влево. Хотел ухватить за одежду, — Люциус отклонился назад.

Неуловимый, Люк выучил каждую атаку Ричарда наизусть.

Иллюзионист выгадал момент, взял соперника за шиворот и с силой ударил лбом о зеркало. На пол со звоном полетели осколки. Ричард схватился за рассеченное лицо, — глаза демона горели таким умоисступлением, что любой почувствовал бы себя под этим взглядом заведомо мертвым. Но не Люциус. Он стойко держал напор ненависти, готовый переживать его снова и снова ради возможности выбить из Ричарда спесь.

— Какого черта происходит?

В дверях стояла Эстель. Один ее строгий вид побуждал к смирению. Люк смотрел на нее, сбивчиво дыша, — от драки ли или восхищения способностью хозяйки ставить демонов на место взглядом?

Со лба Ричарда струилась кровь, но он не замечал ее в пламени эмоций. Сгорая ненавистью и несвершенной местью, желтоглазый демон вылетел из гостиной, едва не снеся Эстель с ног. Зашьет у Грейсона рану, исчезнет на пару недель, пока не затянется. Разве мог Ричард Салливан позволить себе попасться глазам Нины увеченным и побежденным? Дать повод усомниться в его неуязвимости?

Зная все это наперед, Люциус окинул Джеймса испытующим взором. Тот мог предотвратить кровь, заступиться за Ричарда, но никогда этого не делал. Даже как-то странно с его стороны.

— Девчонке здесь не место, — Джеймс бросил тлеющий окурок и степенно развернулся к Эстель.

— Только здесь ей и место.

— Нам лишняя огласка ни к чему.

— Нина остается, это не обсуждается.

— Да черта с два! — в порыве воскликнул Джеймс, быстро устав притворяться рассудительным. — Рано или поздно она начнет задавать вопросы. Чего ради мне объяснять каждую неведомую ей ***?

— Тогда в твоих же интересах, Джеймс, не допускать ***! — рассвирепел Люк. Ему было до безумия тошно проживать этот разговор снова.

— Ты в себя поверил, щенок? Какое тебе вообще до меня дело?

— Нина не станет обузой…

— Считаю, на этой ноте наш спор можно считать закрытым!

— Ничего подобного! Раз уж мы перешли на личности, Люциус, может, поделишься с нами, где ты обычно пропадаешь?

— Как будто узнав, ты начнешь мне доверять! Проживи мы хоть сто тысяч жизней,