Действительно, в своей частной жизни население империи оставалось даже более свободным от общественных и политических уз, чем прежде, и могло по собственному желанию придерживаться любой из множества разнообразных философских или социальных моделей жизни. Этот факт, который на первый взгляд представляется замечательным, возможно, яснее всего указывает на настоящую проблему классической цивилизации. Объясняя значительные изменения в истории, мы всегда должны возвращаться к тому, что происходило с отдельным человеком. На протяжении всего раннего периода истории люди были объединены в политические образования – племена, города-государства и так далее – и благодаря этому, особенно в рамках тесных городских уз, получали поддержку и силу. Теперь же в огромной Римской империи люди по сути оказались предоставлены сами себе.

Какие связи могла предложить империя этим атомам? Одну из них обеспечивал император. Другой стало стремление к материальному благополучию и роскоши, которые избранные могли получить в не виданном прежде объеме. Третьей являлась приверженность риторике, поэзии и некоторым другим фазам классической образованности. Однако этого очевидно было недостаточно для нужд людей, которые ощущали свою личную изолированность и не могли ее выносить. Первым признаком такой неспособности, как считают некоторые из нас, является «бесплодность» классической интеллектуальной системы, а ее конечным результатом стало разрушение древней экономической и политической структуры, основывающейся на этой системе.

Новое движение мысли

Любое объяснение «бесплодности» классической цивилизации – лишь предположение, которое, естественно, вызывает возражения. Однако полезным свойством такой цепи рассуждений является ее способность пролить свет на то, что произошло в истории позднее. За внешней активностью культуры империи новые движения мысли готовили великую интеллектуальную революцию, начало серьезной перестройки западных представлений о человеческой природе и взаимоотношении людей друг с другом, с физическим миром и с божественными силами. Если изучать внимательно, то можно обнаружить эти идеи у философов, юристов, художников, поэтов и даже рабов; движение было общим, направлявшим все Средиземноморье по новому пути. Проследить все намеки на будущее в искусстве и литературе империи невозможно, но в качестве образца мы подробнее рассмотрим брожение в области религии.

Религия и философия в империи

Когда возникла Римская империя, большинство людей поклонялись местным богам своих городов или племен; от этих высших существ они ожидали в основном временных благ, таких как здоровье, хороший урожай и мир. Император Август приложил особые усилия, чтобы упрочить древнюю религию римского города-государства в качестве официального вероисповедания для армии и римских граждан, где бы они ни находились. К этим культам добавилось почитание самих императоров как гарантов земного порядка.

Однако не все посчитали политеистические верования предков подходящими. Большинство богов были тесно связаны с местными политическими объединениями, которые все больше теряли свое влияние на умы людей. Некоторым мыслителям претила грубость или интеллектуальная наивность, часто сопровождавшая эти древние верования. Не важно, смеялись ли они над ними (как Лукиан) или же пытались найти рациональное толкование суевериям (как Плутарх), на самом деле они стремились разрушить структуру языческой религии в целом. В империи распространилось желание найти некое всеобъемлющее объяснение смыслу человеческой жизни и тому, что произойдет после смерти, – вопросам, которым большинство языческих религий не уделяли внимания.

Некоторые люди цинично высекали на своих надгробных стелах фразу: «Я не существую, я не существовал [до рождения], и мне все равно». Другие становились приверженцами эллинистических культов Фортуны, или Судьбы. Среди всех слоев населения в империи, начиная с правителей, широко распространились магия и астрология. На греческом Востоке люди обращались к таким божествам-спасителям, как египетские Исида и Серапис. Солнечный бог персидского «происхождения» Митра прокладывал свой путь на запад, приобретя популярность в военной среде. В этих культах верующие были тесно связаны друг с другом и регулярно собирались на частные религиозные службы. Для принятия в «общину» люди часто проходили особый обряд и после этого стремились вести праведную жизнь, чтобы получить доступ на небо.

Даже в греческой мысли с ранней древности присутствовало ощущение, что душа человека имеет совершенно другой характер, чем материя, что физическое – особенно человеческое тело – это нечто бренное и даже дурное. В империи это представление стало более явным, прежде всего у мистически настроенных мыслителей, названных гностиками. Гностики, как и другие философы, представляли человеческий дух временно заключенным в земном теле, но способным соединиться с трансцендентным божественным духом благодаря рациональному миросозерцанию или даже чувственному экстазу. Чем пессимистичнее становились люди, тем больше рациональная, сосредоточенная на этом мире греческая мысль теряла свои господствующие позиции.

Однако греческая философия оказалась способна на последнюю великую попытку дать ответ на людские вопросы. В I столетии н. э. Сенека размышлял над природой божественного духа и, подобно любому христианину, твердо верил, что каждый человек несет в себе искру божественного: «Бог близ тебя, с тобой, в тебе. Вот, что я имею в виду, Луциллий: священный дух живет внутри нас, тот, кто отмечает наши хорошие и плохие поступки, наш хранитель… Ни один человек не может быть добрым без помощи Бога»[10].

Другой великий философ-стоик Эпиктет (около 55 – около 135) зашел еще дальше в подчеркивании божественного провидения, однако величайшее философское обращение к людским религиозным потребностям берет начало в идеях Платона. Эта философская система – неоплатонизм – приобрела известность в третьем веке благодаря труду последнего крупного греческого философа Плотина Александрийского (205–269). Согласно его взглядам, существовал один всемогущий Бог, который общался с людьми через божественных посредников. Целью человека являлось возвышение в состоянии экстаза до созерцания Бога и понимание, что всем, что происходит в этом мире, управляет он. В качестве сочетания греческого рационализма и религиозного мистицизма неоплатонизм представлял собой выдающееся творение, способное рождать различные вариации. Он оказал глубокое влияние на многих христианских мыслителей. Блаженный Августин был неоплатоником, прежде чем принял христианство. После этого он стал бороться с течениями неоплатонизма гораздо активнее, чем с мистическими культами, и все же скончался со словами из «Эннеад» Плотина на устах.

Такая пестрая религиозная картина предполагает, что многие люди были недовольны и прежними религиозными ответами, и теми, что могла предложить империя. Неосознанно империя двигалась к радикальному пересмотру природы и цели человека, но, чтобы яснее понять это, нам нужно обратиться к появлению христианства.

Когда мы сегодня смотрим на Римскую империю, самым явным подтверждением тому, что мысль там была жива и что новые важные интеллектуальные течения все-таки существовали, является появление и быстрое распространение христианства. Верующие в Христа придерживались совершенно иного представления о человеке, чем любая языческая религиозная или философская система. Каждый человек был личностью и обладал собственной душой. В те первые дни он приходил в церковь в осознанных поисках спасения, а в церкви погружался вместе с другими верующими в материальную связь с церковными обрядами и духовные узы милосердия и братской любви. Когда Иисус наказал своим последователям любить Бога и возлюбить ближнего, как самого себя, Он установил закон, заметно отличающийся от языческих представлений. Христиане считали себя наделенными свободной волей, так что проблема спасения, по крайней мере частично, находилась в их собственных руках. При этом христиане были тесно связаны с волей Бога Отца и смиренно повиновались Ему, у них было обещание спасения благодаря добровольному самопожертвованию Его единственного Сына. На протяжении первых четырех столетий существования Римской империи христианская церковь развивала свое учение и цепко держалась за это новое представление о человеке, несмотря на многочисленные соблазны его отринуть. Эти же идеи лежат в основе дальнейшего развития западной цивилизации.