Хотя многие части провинций были организованы на племенной основе, самыми интересными и развитыми элементами местного управления стали города. Почти каждый город контролировал большую область прилегающей сельской территории, которая в недавно урбанизированных районах простиралась на расстояние свыше 80 км от городских стен. Таким образом, они больше напоминали американские округа, чем наши чисто городские руководящие структуры. Внутри каждого города связь граждан, отмеченная общими праздниками, обычаями и божественным покровителем, была очень прочной, поскольку предшественниками этих объединений являлись независимые города-государства Греции. Пока шла эта поощряемая урбанизация, имперская система ослабляла практические следствия ревнивого соперничества между городами и внимательно следила за любыми проявлениями внутренних беспорядков.

Подавляющее большинство подданных империи в городах и сельской местности жили земледельческим трудом, однако это сельское население в основном «безмолвствовало». Зато в доступных нам источниках мы видим чрезвычайно «красноречивые» высшие слои. Гордость переполняла богатых людей, живших в городах Римской империи. Они занимали должности в местных органах власти, заседали в советах, носили роскошные одежды, активно участвовали в празднествах. В их честь устанавливали статуи – часто за счет их же собственных средств. Императоры, по существу, передавали им местную власть, а те взамен безоговорочно поддерживали имперскую систему.

Связующие силы империи (военные)

На всей территории Римской империи размещались подразделения мощной армии, которая была организована Августом в качестве постоянно действующих профессиональных вооруженных сил. Эта армия, состоящая из легионов тяжеловооруженной пехоты, набираемых из граждан, и дополнительных отрядов легковооруженной пехоты и кавалерии из менее цивилизованных подданных империи, являлась опорой императора. Воины приносили клятву лично ему, а не государству, он назначал всех военачальников, высшие чины которых происходили из аристократических кругов, а центурионы выдвигались из рядовых воинов.

Умения, дисциплина и хорошее снабжение римской имперской армии долгое время соответствовали задаче сохранения внутреннего порядка и обеспечения безопасности границ. В течение первых двух столетий существования Римской империи войска лишь дважды потерпели поражение в гражданской войне после свержения правящего императора (Нерона в 68 году и Коммода в 192 году). Ни одно внешнее вторжение не проникло далеко на территорию империи. Наоборот, легионы Рима при Августе раздвинули границы государства до Рейна и Дуная, в первом столетии добавили Южную Британию и Юго-Западную Германию и в начале II века захватили Румынию. Последнее завоевание осуществил Траян (98–117), который вскоре вторгся и в парфянскую Месопотамию.

Армия Ранней империи настолько превосходила всех своих противников, что мы склонны не замечать основных недостатков ее организации. Одним из них стал упадок боевого духа в самой империи. Императоры, естественно желая сохранения внутреннего порядка и опасаясь угрозы своему положению, не поощряли подданных сохранять местное ополчение. К тому же общее ощущение безопасности и процветание империи заставляли мужчин отказываться от военной жизни. В армию все больше набирали сыновей солдат, жителей приграничных территорий и частично варваров, живущих за пределами империи. Также в сердце империи не было постоянного резерва профессиональных солдат. Если серьезная война начиналась, скажем, на Рейне, подкрепление можно было получить лишь за счет временной переброски войск с других границ, например с Дуная. Для этой цели и для снабжения расквартированных в разных местах подразделений была создана разветвленная система дорог. Римские корабли контролировали воды Средиземного и Черного морей, а также Дунай, Рейн и Ла-Манш.

Империя действительно едва могла позволить себе самостоятельно содержать защитников границ, число которых колебалось между 300 и 500 тысячами из населения около пятидесяти миллионов. Каждая серьезная война тяжело сказывалась и на финансах, и на людских ресурсах государства. Император Адриан (117–138) отказался от агрессивной политики своего предшественника Траяна во многом по этой причине. На протяжении II века римская армия все больше превращалась в постоянную силу для защиты существующих границ, которые были отмечены в одних областях каменными или деревянными стенами, а в других – патрулируемыми дорогами. Это изменение является показателем общего «затвердения артерий» империи, которое привело к большим проблемам III века. Однако в рассматриваемый период имперская армия являлась впечатляющей связующей силой.

Связующие силы империи (культурные)

Обращаясь к литературе и надписям империи, мы видим хвалебные речи в адрес императора, «владыки земли и моря, правителя всего мира», который благодаря своим чиновникам и армиям сохранял это благословенное государство.

Приведем лишь один пример. Примерно в 144 году греческий оратор Элий Аристид прибыл из Малой Азии в Рим и прочел здесь знаменитую речь во славу Рима на греческом языке. Среди прочего он убеждал римлян, что «весь цивилизованный мир в один голос молит, чтобы ваша империя сохранилась навечно… Побережья моря и внутренние области изобилуют городами, основанными или расширенными вами и под вашим управлением… Как будто собравшись на празднике, весь цивилизованный мир отложил бремя своего оружия и обратился к красоте и мирным удовольствиям». Далее Элий отмечает, что «вы сделали имя Рима названием уже не города, а всего народа», упоминая о щедрости, с которой римляне даруют свое гражданство отдельным людям и наиболее верным своим подданным. Меньше чем через сто лет римский император Каракалла даровал гражданство практически всему населению империи.

В общих чертах картина действительно была такова, и если мы хотим объяснить прочность империи, то должны обратить основное внимание не на политические и военные связи, а на духовные. Средние и высшие слои населения были довольны миром и процветанием под властью империи. Эти люди обладали культурой греко-римского синтеза; благодаря своим голосам в местном и имперском управлении и их постепенному продвижению к римскому гражданству они ощущали себя важной частью имперского механизма.

Над всеми стоял император – символ единства империи, – который добросовестно выполнял свои обязанности. Подданные все больше отказывались от своих политических инициатив и обязанностей и смотрели на него как на Отца, данного богами, или даже как на в некоторой степени божественное существо. Важным аспектом этой веры стал культ императора, который официально поддерживался и поощрялся со времени Августа в качестве видимой связи, скрепляющей единство империи. Поскольку боги в языческом мире, по существу, представляли силы, защищавшие жизнь на земле, то почитание правителя, очевидно хорошо выполнявшего эту функцию, стало естественным шагом.

Помимо политического мира и безопасной жизни – немаловажных даров – плодами Римской империи можно назвать расширение и укрепление экономической и культурной структуры древнего Средиземноморья.

Материальное процветание той эпохи впечатляет. Когда в XVIII веке великий Эдвард Гиббон изучал Римскую империю, он пришел к выводу, что «если бы кому-нибудь понадобилось определить период в истории мира, когда положение людского рода было наиболее счастливым и благополучным, он, без сомнения, назвал бы тот, что прошел между смертью Домициана и восхождением на трон Коммода [96–180 годы]».