стала ассистенткой Толи. У него огромное количество клиентов, причем без объявлений, без рекламы, все через сарафанное радио, от человека к человеку, из уст в уста. И он ведь не занимается шарлатанством, не лечит, он просто рассказывает людям, что их ждет, и мягко советует, как поступить. И у многих все налаживается в работе, в бизнесе, в семье, они благодарят. Мы живем обеспеченно, купили просторную квартиру, чтобы Толе было где принимать посетителей, подарили нашей выросшей Даше машину, скромную, но хорошую…

И каждый день, каждый час я чувствую вину перед Толей, я презираю свою предыдущую жизнь. Пожалуй, я чувствую себя несчастной, но это дает мне силу и гордость. Я знаю, и Толя подтверждает, что это предварительный этап, дальше начнется восхождение к тому бесчувствию, о котором он говорил. Это вовсе не означает эмоциональную тупость, когда тебя ничего не трогает. Трогает, но – легко. Как бы отстраненно. Мудро. У меня уже сейчас бывают моменты просветлений или озарений, не знаю, как назвать. Недавно увидела, как женщину прямо передо мной сбило машиной. Насмерть. Кровь на снегу, голова у нее свернута набок, все в ужасе, а я вдруг поняла, что смотрю спокойно, чуть ли не с улыбкой. И такая мысль: это произошло, потому что должно произойти. И я могла быть там. Я могла быть мертвой. Но я живу. И – вот тут самое главное – это не то чтобы хорошо, что я живу, а – простое осознание своего существования и спокойное от этого удовлетворение. Будто я уже умерла, но не испугалась и продолжаю жить в каком-то смысле мертвой. Нет, это нескладно как-то и не совсем то… Не знаю, как это объяснить… А если бы и знала, вы все равно не поймете.

Валя

– Я чтой-то раздумалась…

И. Бунин, «Мадрид»

Хуже всех влюбчивые.

Есть хамы, психи, жадные. Бывают еще пьяные, укуренные. Нервные, трусливые, стыдливые. Еще те, которые хотят не того, зачем приехали или вызвали, а пообщаться, душу вылить. Или такой вариант – альтруисты. Удивляетесь, что знаю это слово? Я много чего знаю. Я любознательная. Как услышу что-то новое, сразу в Википедию. Интересно же. Альтруист – это тот, который: «Я должен удовольствие девушке доставить, без этого не могу!» А ты спросил, нужно мне это удовольствие?

Короче, с этими, о ком я сказала, с ними все ясно. Час столько-то, ночь столько-то, и до свидания. Если кто-то начинает наглеть с опасностью для жизни, вызываешь группу поддержки, так это называется. Или друга, у кого он есть. Не сутенера, это прошлый век, за девушками или солидная фирма, или свои люди в ментах, или те же группы поддержки, которые вызываются и оплачиваются по мере необходимости. Истории про сексуальное рабство, что будто бы отбираются паспорта и девушек заставляют делать, что скажут, – это бред или про самых дешевых и несчастных, я с такими не сталкивалась. Что будто бы, если попадешь в этот бизнес, так просто из него не уйдешь, – тоже бред. Вход свободный, выход тоже. Каждый день такой приток желающих, что нет смысла за кого-то держаться. Вовремя отстегивай кому надо, и не будет проблем.

Главный момент – все обговорить на старте. Кому-то требуется что-то особое – доминирование, золотой дождь, фистинг, трамплинг и прочая ерунда? На здоровье, но за отдельную плату. И не ко мне. Я – только классика. Говорю сразу. Нравится – окей, не нравится – в Москве неограниченный выбор. И для молодых, и для старичков. Я знаю одну, сорок семь лет женщине, пришла в это дело после развода, когда ей было уже за сорок. Очень востребованная у тех, кому за шестьдесят.

Снежана, с которой я живу в рабочее время, – и самое смешное, что она и правда Снежана; ей многие не верят, спрашивают настоящее имя, прямо упасть не встать, так им нужно знать настоящее имя, будто что-то от этого изменится, будто девушка тут же станет тоже настоящая, она тогда говорит, что Нина или Ирина, и все довольны, – Снежана, вот она все может и умеет, и дождь, и бурю в пустыне. С полной отдачей, с огоньком. Нравится ей. Я тоже не скажу, что с отвращением, но для меня это только работа. Она говорит: «Я добиваюсь, чтобы каждый относился ко мне как к человеку!» А мне это – в последнюю очередь. Ну, представим, я продавщица. И покупатель, вместо чтобы что-то взять, заплатить и уйти, начинает: «А как вы живете, как в семье, как дочка, как родители, как настроение, что смотрите, что слушаете, что читаете?» А я такая: «Ох, спасибо, что спросили, дочка Маргоша в садик ходит, а по вечерам с ней няня сидит, спасибо, мама живет в городе Верхоямске и еле дышит на свою зарплату, на почте трудится, спасибо, папа от пьянства давно помер, спасибо, настроение прекрасное, спасибо, ничего не слушаю, не смотрю и не читаю, потому что с тобой тут, придурком, говорю, спасибо!»

Понимаете, да?

Так вот, влюбчивые хуже всех, потому что начинают доставать. Звонки, эсэмэски. «А давай у нас будут обычные отношения! А пойдем просто в кино! Давай посидим в ресторане! Поедем на природу! Слетаем в Турцию на море отдохнуть!» Ну, в Турцию я еще соглашусь ненадолго, отдых никому не мешал, особенно за чужой счет, а все остальное – зачем? Я сижу с тобой в ресторане, в кино, еду на природу, ты это оплачиваешь, да, но и все, больше ты ничего не платишь. Ты говоришь, что увидел и оценил мою душу больше, чем тело, но что получается? За час общения с моим телом ты платишь, к примеру, сто долларов, а за три часа общения с душой – ничего? Где логика, интересно? Я тебе нравлюсь, ты влюбился? Очень за тебя приятно, но – плати, и я буду с тобой сидеть в ресторане, в кино и на природе.

Обычно они после такой моей предвыборной речи обижаются и исчезают.

А этот устоял.

Зовут Валей. Имя женское, он и сам какой-то весь женский. В смысле, мягкий такой, деликатный, вежливый, как гей. Голос тихий, фигура стройная, кожа гладкая, будто эпилированная с головы до ног, даже завидно. Не красавец, но ничего так. Тридцать два года, хорошая работа в какой-то очень крупной корпорации, «Газпром» или «Роснефть», до сих пор не знаю, но что-то в этом роде, приличная зарплата, неплохая машина, живет на съемной квартире, строит собственную