Через толпу к ним протолкался Тор, в каждой руке по трикружки пива. Сел, удивился:

— Чего такие грустные?

— Жисть такая. А вот ты чего такой спокойный, как слон?

Тор ответил хладнокровно:

— Заплатил налоги и сплю спокойно. На лавочках, вподвалах, на вокзале…

— Если правительство просит потерпеть один год, —сказал Откин сердито, — это ладно, но если каждый год — это уженалог! А с ним как ни крутись, задница все равно сзади… И всяк чиновник еехватает!

Тор сказал нетерпеливо:

— Ладно-ладно. Ясно же: если ты не украл, значит —тебя обокрали. Нам надо еще определиться с оружием.

— Что именно? — спросил Крылов.

— Мы, скифы, за свободное владение оружием или нет?

— Владение оружием, — сказал Крылов, — исвободное ношение — это не одно и то же. Владеть оружием разрешается дажекосоруким русским. Купи ружжо, зарегистрируй и храни дома в запечатанномстальном сейфе, прикрученном к стене двенадцатью болтами!.. Эт можно. А вотносить пистолет и на улице… Наученные горьким опытом, наши граждане не ждут отсвободы ношения оружия ничего хорошего; не стало бы хуже. А от того, чтокаждому дяде и тете разрешат носить с собой на прогулку шпалер или, того гляди,винт, становится неуютно. Нам и так тошно жить. А тут еще какой-нибудь«маниак», и у него пушка. Увольте. Но все-таки будет хуже или… лучше?

— Ну-ну, — сказал Тор нетерпеливо, — не тяникозла за… хвост.

— Буду тянуть, — ответил Крылов со вздохом. —Хотя бы потому, что вот так «да» или «нет» не ответишь. Власти страшатсяпускать оружие в продажу населению своей же страны, опасаются бунта! Наивные.Бунта не будет, так как народ ничего хорошего от бунта не ждет. А заряженныйпистолет в кармане вовсе не для того, чтобы стрелять в кремлевских чиновников…Но ужас ситуации в том, что настоящие, серьезные, не шутейные, враги этой самойвласти — начиная от бандитских шаек и кончая чеченскими «полевыми командирами» —прекрасно вооружены, да так, что нашим войскам унутренним и унешним и неснилось. То есть вооружены до зубов реальные, настоящие бунтовщики, как раз тесамые, которых и в самом деле стоит опасаться.

— Эт точно, — подтвердил Тор. — У моегососеда, он приехал из Дагестана…

— Давайте посмотрим правде в глаза, — продолжалКрылов, не слушая, — Россия — воюющая страна. Причем влипла не влокальный конфликт за тридесять земель, а в серьезную и опасную войну на своейтерритории. В подобной ситуации расползание оружия по стране просто неизбежно.Остановить этот процесс власть не может — хотя бы в силу уже своейслабости. Вынужденно соседствующие с бунтовщиками обыватели (мирные и не очень)потихоньку начинают вооружаться сами. Тот же Дагестан уже набит оружием подзавязку, его хранение и ношение легализовано de facto, а на местном уровнепочитай что и de jure («начальство разрешило»). Назад это не повернешь, да иповода никакого нет: рядом Чечня со всеми отсюда вытекающими, входящими иисходящими последствиями. А дальше возникает пренеприятная проблема. Почему,собственно, одному субъекту Федерации позволено то, что не позволено другим?Причем, скажем честно, не самому благополучному и не самому лояльному?Разумеется, первыми такой вопрос зададут ближайшие соседи, которым виддагестанца с «калашом» за плечами будет не столь уж и успокоителен. И ониначнут вооружаться, если уже не начали. И так далее.

Черный Принц возразил:

— Первыми оружием обзаведутся самые нелояльные к властилюди! Преступники, бандиты и сепаратисты и так вооружены до зубов, но есть ещенемаленький слой идейных, недовольных, обиженных, да просто беспутных илидрянных людишек, которые не осмелятся устраивать беспорядки, но будут не прочьв них поучаствовать — по принципиальным ли соображениям, по глупости илииз хулиганства, неважно.

Крылов кивнул:

— Совершенно верно. А следом за ними к стволампотянутся и мирные обыватели — на сей раз страха живота своего ради. Самоеплохое во всем этом правовая и моральная неопределенность. Вместе срасползанием оружия будет распространяться и очередное массовое нарушениероссийского закона, и без того не слишком уважаемого, очередной «коллективныйгрех». Другой стороной проблемы будет то, что все это расползающееся оружиеневозможно будет проконтролировать и поставить на учет. Его «легальность» будетколебаться от почти стопроцентной (в «горячих точках») до почти нулевой (вМоскве и Петербурге), причем никто не будет знать точно, как же именно в каждомконкретном месте обстоит дело. Если какой-то процесс невозможно предотвратить,его надо возглавить. Единственный способ поставить ползучее вооружение подчеткий контроль — это, для начала, его легализовать.

Гаврилов напомнил предостерегающе:

— Костя, нам по фигу эти косорылые русские. Ты говоришьвсе хорошо и правильно, но нас интересуют только мы, самые замечательные.Скифы, а не эти лапотники.

— Хорошо, — согласился Крылов, — закругляюсь.Все мои рассуждения касались только одной стороны дела. То, что насыщениестраны оружием уже идет и что бороться с этим нет ни сил, нивозможностей, — это, так сказать, «необходимость». Но есть и другаясторона, моральная. Та, что интересует именно скифов. То есть попросту: хорошоли иметь при себе оружие? В таком случае необходимо рассмотреть три вопроса:как влияет всеобщая вооруженность на отношения человека с равными ему людьми, свышестоящими властями, охраняющими порядок, а также с разрушителями этогопорядка — то есть с врагами внутренними и внешними.

Начнем со второго. Если мы не предполагаем, что МВД и прочиеполицейские силы придется задействовать против массы возмущенных граждан (аэто, повторяю, всего лишь навязчивый кошмар нынешних властей, мучимых сознаниемсвоей слабости и, last not least, нечистой совестью), то никакого коренногоперелома во взаимоотношениях со власть имущими не произойдет. Разве что, можетбыть, несколько повысятся профессиональные требования к среднему мильтону, и товряд ли.

Взаимоотношения граждан с преступниками тоже не сильноизменятся. Никакой самопальный рэмбо с тремя пистолями в разных местах не будетхорош против шайки-лейки, состоящей из преступников-профи. Конечно, те станутпоосторожнее, но и только: массовой войны населения с преступностью ожидать неприходится. На самом деле главные изменения произойдут в отношениях граждандруг к другу. Если коротко: средний человек станет сильнее опасаться другогосреднего человека. Хорошо ли это? Ответ зависит от убеждений отвечающего. Яговорю — да, хорошо. Ибо в данном конкретном случае страх есть началоуважения.

Денис-из-Леса подавал странные знаки. Крылов не сразу понял,что корчмовец просит говорить громче: ему на плечи уже наваливаются новички,тянутся, стараются не пропустить ни слова из откровений, которые войдут висторию… как вошли, скажем, знаменитые Апрельские тезисы.

— В современной России, — сказал Крыловгромче, — люди не то чтобы злы (этого, видит Бог, за нами не водится), нокрайне небрежны по отношению к другим людям. Ибо мы привыкли, что другой неможет нам сделать ничего серьезного. Допустим, мы сделали ближнему своему говно(без серьезного нарушения УК). Так, походя нагадили человечку. Ну и что он намсделает в ответ? Огрызнется, поорет или там стукнет в морду, если хватитсиленок (что, по российским меркам, не такая уж и трагедия). Раньше он мог хотябы написать жалобу в партком, но и то разве что если большой кляузник и долгопомнит обиду… Да и где те парткомы?