Дед с одобрением следил, как внук действует в строгихтрадициях его школы. Да и яйца готовит на простой сковородке, без всяких модныхнаворотов и прочих экологических безобразий.

— Скифы, дед, — ответил Крылов бодро, — живути размножаются! С такой скоростью захватывают регионы, что и царю Атею неснилось.

— Это как же?

— Да создаются кружки, общества по всей России!.. Мыобщаемся по Интернету, а это не совсем то, что на перекладных, когда изПетербурга в Москву за два месяца — уже здорово!

Дед помолчал. Газета не шуршит, Крылов оглянулся. Дедоткинулся на спинку кресла, со старческого коричневого лица глаза смотрелисовсем не старческие. Взгляд взыскивающий.

— Что-то не так, дед?

— Да нет, — проговорил дед. — Все идетчересчур хорошо. Тьфу-тьфу! По-моему, все хорошо только потому, что никто ещене сообразил, что это у вас не совсем мальчишечья шалость.

— Дед, — обиделся Крылов.

Дед слабо отмахнулся:

— Да ладно, передо мной не делай лицо, как Киса… Васвоспринимают как новую породу хиппи, яппи, битников, панков и всяких такихбезобидных закидонов молодежи. Повзрослеют, мол, забудут про эту дурь.

— А ты, дед, тоже так думаешь?

— Тоже, — ответил дед. Он пожевал губами, словнозагонял вставную челюсть на место, добавил: — Но вы можете успетьзахватить власть до того, как повзрослеете!

Крылов удивился:

— Власть?

— Ну да. Не обязательно же на выборах или в результатевоенного путча! Власть берут и сменой курса, сменой моды, давлением на самувласть, сменой ориентиров, религии…

Крылов сказал с удовольствием:

— Ага! Мы как раз скифского бога вместо Христапредлагаем.

Дед с безнадежностью отмахнулся:

— Снимай яичницу. А то подгорит, витамины уйдут.

Крылов с поспешностью вывалил яичницу на тарелочки. Дело нев витаминах, деду все труднее пережевывать жесткое. Даже вставные челюстипомогают мало. Молчит пока, но все больше предпочитает манные кашки, перетертыеовощи…

Спал он по два-три часа, но даже во сне скакали востроверхих шапках бородатые люди, страшно размахивали саблями… хотя откудасабли, сабли появились впервые у гуннов… воздух со змеиным свистом распарываютдлинные стрелы, а кровавые закаты соединяются с кровавыми пожарами на чернойземле.

Работу забросил, занимался урывками, по Интернету отвечал поскифам, давал указания местным обществам, советовал, разъяснял идеи и целиново-старого народа скифов, выслушивал и принимал подсказки с мест, которые оказывалисьнередко не только на других концах страны, но даже в ближнем и дальнемзарубежье.

Едва выходил из Интернета, телефон взрывался нескончаемымитрелями. Чаще всего звонили свои, чужаки закидывали емэйлами, но постепенно еготелефон стал таким популярным, словно его писали на заборах.

Сегодня он сам скакал через горящую степь, рубил острымкривым мечом, конь расправил крылья, взлетел над пылающими городами… и тутпрозвенел назойливый звонок, даже не звонок, а жестко и отвратительнопростучало молоточком по металлу.

Он вслепую попытался нащупать будильник, но это оказалсятелефон. Голос Черного Принца ворвался в череп:

— Опять спишь?.. У тебя сонная болезнь? Скорее давай вкафешку к Валентине. Там такое творится!..

— Да что там?

— Там такое! — повторил Черный Принц.

В голосе были ужас и удовольствие разом. Крылов натянулшорты, майку и помчался к двери, на ходу всунув ноги в сандалии.

Открыл дверь, запоздало задержал дыхание. Воздух тяжелый отсмрада, дети Мони снова нагадили на площадке и даже внизу на ступеньках, вонкучи. Перила в коричневых бугорках, это средненький любимец семьи резвится,обожает вымазывать… Хорошим таким счастливым смехом детства заливается всякийраз, когда кто-нибудь из взрослых берется за перила, а потом с проклятиямиотдергивает перепачканную руку… Еще он умеет реветь как паровозный гудок, воттолько говорить так и не научился, хотя уже восемь лет от роду.

Крылов, переступая через дерьмо, добрался до дверей лифта.Было мучительно ждать, когда старенький лифт поднимется на его десятый этаж, ноеще страшнее бежать по лестнице, рискуя поскользнуться на жидком дерьме, усредненького оно всегда жидкое и невыносимо вонючее.

Во дворе ему встретился сам Моня, глава этой семьизамедленных. Хороший добрый мужик с умом трехлетнего младенца, что так и ненаучился читать, как и курица не умеет считать больше, чем до трех, однако этоне мешает ему усердно подметать во дворе и перед домом. Особенно он любитсгребать осенью листья.

— Кость, — сказал он. — Кость, ты не беги,Кость!.. Ты постой, Кость!.. Вот что я тебе скажу, Кость… Что я тебе хотелсказать, Кость?

— Не знаю, — ответил Крылов. Он начал потихонькуотодвигаться, перед этими умственно отсталыми всегда чувствовал вину, словносам в чем-то посодействовал их появлению на свет. — Ты вспоминай, а я покапойду…

— Не, — вскрикнул Моня, — вспомнил!.. Да икак же не вспомнить, когда… а что когда? Ага, Кость, ты в очках, ты знаешь.

— Знаю, — ответил Крылов тоскливо.

— Во-во, — сказал Моня радостно. —Вспомнил!.. Маня грит, что теперь нам должны дать квартиру исчо… Но мне не надодругую квартиру, Кость. У меня есть квартира, верна?

— Верно…

— Вот и я грю! Нам надо только больше, больше, больше!Нам грят, что нашу квартиру расширят… Ну, весь этаж будет нашим. Понял,Кость?.. Мы сломаем стену и присоединим ту, где ты щас… Только и делов!

Крылов спросил тупо:

— А я куда?

Моня в затруднении раскрыл рот:

— Куда?.. Да ты идешь? Вот идешь себе и иди, иди, иди…А мы пойдем в твою квартиру.

Кулаки Крылова стиснулись сами. Чтобы не ударить в эту тупуюрожу, он повернулся и пошел в сторону магазина, хотя надо было идти совсем вдругую сторону. Уже на пороге гастронома понял, что отступил, как всегдаотступал, но раньше отступал перед силой, наглостью, напором, новыми русскими.На этот раз отступил вообще перед дебилом.

Перед наступлением на мир дебилов.

В их семье Моня самый развитый. Жена его, Маня, владеетдесятком слов, а дети, по закону генетики, опустились еще на ступенькуразвития, их даже не учили разговаривать, однако по нелепейшим «общепринятымобщечеловеческим ценностям» Маня была объявлена матерью-героиней. Крылов помнилдень, когда ей вручили медаль, диплом и всякие там знаки отличия, а такжетрехкомнатную квартиру, тем самым проведя ее вне очереди, в которой осталисьждать люди нормальные и здоровые. После чего Маня регулярно рожает, каккрольчиха, по ребенку через каждые девять месяцев. Чтобы детей не тревожить,для нее освободили трехкомнатную квартиру по соседству, объединили обе в одну.