– Рассказывать-то в общем-то нечего. Сижу себетихо-смирно, входят двое. Вежливы до приторности и вроде бы даже стыдятся.«Поступил сигнал, Артем Сергеевич», и все такое. Я, само собой, обалдел, еслисигнал, говорю, что ж. Первым дело они в стол полезли, во втором ящике лежитконверт. Это что такое, спрашивают. Понятия не имею. Так и было. Конверт этот явпервые увидел. Доставайте, говорят. Нет, отвечаю, ребята, доставайте сами. А вконверте оказалась наркота. Разложена в пакетики, да еще и с записочками:«Дуся», «Боря» и прочее в том же духе. Откуда, спрашивают. Понятия не имею. Ну,дальше все, как положено.

– Что за сигнал им поступил? – вмешалась я.

– Говорят, оперативная разработка.

– Это ж чистая подстава, – хмыкнула я.

– Само собой. И я так сказал.

– Как фамилии этих деятелей?

– Корсак и Туманов.

– Что-нибудь о них знаешь?

– Никогда раньше не пересекались.

– На конверте твоих отпечатков нет, на пакетах – тоже.Ты их в руки не брал, следовательно…

– Не так все просто, – покачал головойЛялин. – Они ведь как рассуждают. Тертый калач в руки конверт не возьмет.Сработано, конечно, топорно. Кстати, куда проще наркоту в машину подбросить. Нопочему-то выбрали кабинет. Прикинь, в какое время конверт мог оказаться в твоемстоле?

– Я с двух часов только над этим голову и ломаю. Сутра, как на грех, народу было чертова прорва, да и я не раз из кабинетаотлучался.

– И оставлял его не запертым?

– Конечно, оставлял. Чего ты, Олег, в самом деле…

– Жеглова бы слушал, в беду не попал бы. Документы всейфе, кабинет на замке. У меня два варианта к рассмотрению. Первый… О первомтебе наша девушка расскажет.

Я перевела взгляд на жену Артема и начала:

– Помнишь наш недавний разговор? Ты сказал, грядутиспытания. И зрил в корень. Накаркал, одним словом.

Артем потянулся к водке, да так и замер.

– Ты хочешь сказать, это он… думаешь, его наглостихватило бы вот так взять и явиться?

– Запросто. Наглости у него хватит на что угодно. И отподобных выходок он кайф ловит. Он же лучший, неуязвимый… список можнопродолжать до бесконечности.

– Это вы о ком? – насторожилась жена Артема.

– О нашем общем друге, которого поспешилипохоронить, – ответил Лялин. – Если мы имеем первый вариант,выяснять, что и как, дело дохлое. Вариант второй: тебя хотели отстранить отдел. Тут у нас больше шансов выйти на исполнителя. Подумай, кому это былонеобходимо.

– В том-то и беда, что думать не на кого. Если бы мы сдевушкой нашей каким делом были заняты, тогда понятно. Перво-наперво я решилбы: здесь собака зарыта. У нее, как известно, есть привычка наступать людям набольные мозоли. Убийство Арапченко? Чего в нем такого особенного? Пока даже нетнамека на мотив, я уж о подозреваемых не говорю.

– То, что пока нет, еще не значит, что завтра не будет.

– Тогда они поспешили. Есть еще девять дел, но там какраз наоборот, все ясно, хоть завтра в суд. Смысла нет от меня избавляться, еслитолько напакостить не желали.

– И этой возможностью пренебрегать не стоит, –наставительно произнес Олег. – Из тех, с кем ты до двух часов встречался,есть кто-нибудь на подозрении?

Чувствовалось, вопросом этим Вешняков и сам задавался,потому что ответил сразу:

– Был у меня сегодня один тип, адвокат. Одного я его вкабинете не оставлял, но пару раз отвлекался, документы из сейфа доставал, сопером одним разговаривал, короче, чисто теоретически сунуть конверт в ящикстола он мог. Хотя, не пойман – не вор. А он вряд ли в этом признается.

– Повод у него был?

– Не у него, у того, кто его нанял. Есть у наспредприниматель по фамилии Молчанов, на самом деле обычный бандит, сыночек унего легковозбудимый, вдвоем с дружком устроили потасовку в ночном клубе. Ихоттуда вышвырнули. Ребятишки обиделись, съездили домой за оружием, дождалисьсвоих обидчиков и начали палить. Одного убили. Папа хотел сыночка отмазать,обещал меня озолотить, очень гневался, когда я от денег отказался. Адвокатсыночка имеет репутацию сволочи редкой и неразборчивой, хотя на язык боек,заболтать может кого угодно. У клиентов он в большой чести… – Вешняковвздохнул. – Если честно, я не очень верю, что это он. Какой ему смысл?

– Папа мог рассердиться на твою несговорчивость.

– Папа – понятно. Адвокату это зачем?

– Как его фамилия?

– Дергачев Виктор Юрьевич.

– Слышал о таком, – хмыкнул Лялин. – Пожалуй,ты прав. Мужик дрянь дрянью, но себя любимого не станет подставлять, тем болееиз-за недовольства клиента. Глупая месть может вылиться в большие неприятности.Кто еще?

– Остальные все свои, – развел Артем руками.

– Менты в два часа явились? – уточнил Лялин.

– Да.

– Значит, тот, кто конверт подсунул, должен был сделатьэто незадолго до двух. В час, например, чуть позднее или чуть раньше. Оставлятьнаркоту надолго в твоем столе опасно, сунешься, конверт найдешь, и все иххитрости впустую. Так что напрягись и вспомни, кто к тебе заходил с двенадцатитридцати до четырнадцати.

Артем нахмурился и вдруг заявил:

– Не могу я…

– Чего ты не можешь?

– Не могу вот так ни с того ни с сего о людях думатьплохо, я же говорю, были только свои.

– Возможно, кто-то стал уже не свой, – ответилЛялин. – И чем скорее мы его вычислим…

Лялин попросил жену Артема принести лист бумаги и авторучку,Артем, прикрыв глаза, воспроизводил события этого дня в указанный период, аЛялин все записывал. Память у Вешнякова была отличная, он даже вспомнил,сколько раз к окну подходил, открывал створку, чтобы кабинет проветрить. Приизвестной ловкости человеку, сидящему сбоку от его стола, этого времени хватилобы, чтобы сунуть конверт в ящик, не привлекая к себе внимания. В конце концов всписке остались трое, один из которых был все тот же Дергачев.

– К ментам, что к тебе явились, присмотримся. Ещевопрос, что у них за оперативные данные. Выясним, откуда у ребят сведения, атам… – Олег помолчал и добавил: – Есть подозрение, что на этом все неуспокоится, так что надо соблюдать осторожность. Это тебя в первую очередькасается, – кивнул он мне.