– Курить здесь можно? – спросила она с надеждой,лишь только я вошла.

– Сомневаюсь.

– Вот черт…

Темные волосы падали на плечи, обрамляя бледное, ссиневатыми прожилками лицо. Глаза опухшие, то ли от слез, то ли от бессоннойночи. Хотя могла быть другая причина. Джинсы, короткая курточка, ботфорты наногах, наряд особо удачным не назовешь. Впрочем, сама она вряд ли так считала.Никакой радости в ней после встречи с дочкой не чувствовалось. Скорееозабоченность.

– Мне сказали, что вы из милиции. – Якивнула. – Меня уж сто раз выспрашивали. Понятия не имею, кто этогопридурка грохнул. Если думаете, что я, очень даже напрасно. Мне на фиг не надоего убивать.

– Вы давно женаты?

– Два года. Спрашивается, зачем я за него замуж пошла?Никогда он мне особо не нравился. Так, встречались. Подруги все замужем, и якак дура вышла. Испугалась, что лучше не найду.

– Нашли?

– Ну… нашла, – пожала она плечами. – Мывсегда с ним плохо жили. Он скупердяй ужасный. Я-то думала, если мужик намногостарше, должен понимать: молодую жену содержать надо и вообще… А он меня наработу погнал. Продавщицей. У него магазин свой был, так, ерунда. Но я-топервое время считала, что денег у него куры не клюют, а он каждую копейкусчитал. Бизнесмен из него хреновый, дела шли так себе, он все злился – другие-томиллионами ворочают, а он все колбаской торгует. И меня в продавщицы записал.Это чтоб деньги на зарплате сэкономить. Сам за меня зарплату эту и получал.Зато каждый день в любви клялся. Нужна мне такая любовь… – Она злофыркнула и отвернулась.

– Ваш муж сказал своему приятелю, что приехал изВологды, хотя проживал в Тверской области.

– Чего удивляться? Он меня похоронить умудрился, вы жезнаете. А зачем врал, поди разберись. Он вообще с придурью.

– Зачем он сюда приехал? Не знаете?

– Нет, конечно. То есть, почему уехал, знаю. Я с нимразвестись хотела. Он против был. Просто потому, что не хотел, чтоб я своюжизнь устроила. По-умному-то надо было с ним сразу развестись. Квартиру бы я унего отсудила, мне, как жене, доля положена. И магазин этот чертов. Хреноваязабегаловка в тупике у завода… А он так пыжился… У него, между прочим, сначаласвоя лесопилка была, до меня еще, это когда он только к нам приехал. Дела вроденормально шли. Он говорил, бандюки у него лесопилку отобрали, но я теперьдумаю, врал он. Просто бизнесмен из него хреновый, вот и пошло все прахом. Онкогда сбежал, я вздохнула с облегчением, заживу, думаю. Но с магазиномоказалось мороки много, все ведь на него оформлено. И долгов было столько, чтоникакого магазина расплатиться не хватит. И здесь он мне подгадил. Вся радость– квартира. Да и то…

– Он забрал ребенка с вашего согласия?

Девушка нахмурилась.

– Он меня не спрашивал. В один прекрасный вечер я домойпришла, а на столе записка: «Живи, как хочешь. Аленку я тебе не отдам». Неочень-то он ее любил и здесь досадить хотел. Я вообще-то рожать не собиралась,это он настоял. Рожай, говорит. А куда деваться? И по закону подлости, когда яс животом ходила, встретила Юру. Это мой гражданский муж теперь. Я бы абортсделала, и большой срок меня бы не остановил, да этот гад меня пас. И всеуговаривал: заживем, вот увидишь. Думал, если я рожу, то никуда от него неденусь. У Юрки тогда проблемы с работой были, вот я и не знала, как поступить.Короче, родила, а Юрку все равно забыть не смогла, на свидания к нему бегала. Аэтот подловил меня и избил до полусмерти. У меня молоко пропало. В квартирезапер, на улицу не выпускал. Я коляску на балкон ставила, чтоб дочка могласвежим воздухом дышать. Потом вроде успокоился. Ну, я и решила с ним по-человеческипоговорить. Давай, мол, разведемся. Все равно жизни нет. А он мне сразу: «Ятебе ребенка не отдам». Деловой, – хмыкнула девица. – Я говорю,отдашь и алименты платить будешь, и квартира это моя, мне с ребенком положено.Он меня опять избил, а я в милицию заявила. Они его два дня продержали ивыпустили. Он в ногах у меня валялся, рыдал, обещал, что будем жить как люди.Даже сережки мне купил. Но меня уже с души воротило от его рожи, а тут Юрка.После того как я муженька ментам сдала, он меня бить боялся, орал только. Ну ая терпела. Никуда не денется, согласится на развод в конце концов. И квартируразменяем. А он такой номер выкинул. Забрал ребенка и смылся из поселка.

– Вы в милицию заявили?

– А как же. Но не больно-то они расстарались. Говорят,ребенок с родным отцом, вы не разведены, разбирайтесь сами.

– Вы пытались его найти?

– На мобильный ему звонила. Но он не отвечал. Я жзнала, некуда ему деться, родные у него умерли, а тут еще ребенок. Беспокоиласьза дочку, конечно, потому и звонила.

«Видно, не очень беспокоилась», – подумала я испросила:

– О своих друзьях он что-нибудь вам рассказывал? Обывших сослуживцах?

– О своем геройском прошлом – сколько угодно. Егопослушать, так он в армии первый человек. Только звание больно дохлое. Так лейтенантоми остался. Он училище какое-то закончил, оттуда как раз лейтенантами выпускали.В общем, до генерала не дослужился.

– А когда он в ваш поселок приехал?

– Лет пятнадцать назад. Прикиньте, мне тогда всего пятьлет было. Женишок… Познакомились мы, когда я школу закончила, у нас поселокбольшой, до этого я его даже не видела ни разу. Это он мне потом рассказал ипро лесопилку, и вообще про все…

– У него это был второй брак?

– Ага. С первой женой он почти сразу развелся. Кто стаким козлом жить будет? Он еще в Сибири тогда служил. Вроде так. Потом одинжил. Не один, конечно, были бабы. Но жениться не хотел. Пока меня не встретил.И чего я, дура, за него замуж потащилась? – Этот вопрос, как видно, недавал ей покоя.

– Но ведь по какой-то причине ваш муж сюда приехал?

– Может, знакомые здесь были.

– Но вы о них ничего не знаете?

– Не знаю. Муженек у меня с придурью, что ему там вбашку втемяшилось?

– Фамилию Лукьянов он при вас не упоминал? –все-таки спросила я.

– Нет. Никогда такой не слышала.

Тут дверь открылась, и в кабинет вошла женщина с ребенком наруках, завернутым в розовое одеяло.

– У нас все готово, – произнесла она с улыбкой.

Девушка поднялась, взяла младенца на руки.